— Да хранит вас Святой Юбер от неожиданностей!
К святому воззвал Шервиль, но тот, видимо, расслышал только конец фразы. Стоило Шервилю произнести последнее слово, как с бульвара позвонили в дверь.
— Ай–ай–ай! Дети мои, — вскричал я, — сейчас как раз разносят почту.
Жозеф пошел открывать.
Жозеф был моим слугой — бельгийским слугой в полном смысле этого слова, а это значило, что он смотрел на каждого француза как на кровного врага.
Впрочем, вы сами знаете пословицу солдата в походе и школьника на чужом огороде: «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Такова была премудрость Жозефа.
— Жозеф, — сказал Этцель, — если это письмо из Парижа, порвите его.
Через пять минут Жозеф снова возник в комнате с большим конвертом в руке.
— Послушайте, — сказал Этцель, — я вам что поручил?
— Это не письмо, сударь, а телеграмма.
— О Боже, — воскликнул я, — это еще хуже!
— Похоже, наша охота летит в тартарары! — сказал Шервиль.
— Распечатайте депешу сами, друзья, и решите мою судьбу.
Жозеф отдал телеграмму Этцелю, и ее вскрыли. Она содержала в себе три строчки:
«Париж, пятница. Дорогой Дюма, если я не получу «Совести» к пятому числу текущего месяца, то, как мне дали знать Руалье и Ваз, шестого начнут репетировать другую трагедию. Вам понятно, не так ли?
Лаферьер».
Шервиль и Этцель удрученно переглянулись.
— Ну, что вы на это скажете? — спросил я.
— Вам еще много осталось?
— Половина пятой и целиком шестая картина.
— Значит, нет выхода.
— По крайней мере, для меня. Но вы поезжайте. Шервиль расскажет мне об охоте, Этцель приукрасит рассказ, и, не считая того, что я лишусь удовольствия побыть с вами, все будет так, словно я сам съездил в Сент–Юбер.
Я снова взялся за перо, отложенное на минутку на камин, приказал вернуть заряды в охотничью сумку, сумку — в шкаф, ружье — в чехол и с тяжелым вздохом поднялся на второй этаж.
Ах! Если бы кто–нибудь написал за меня эту драму, как славно бы я поохотился!
Пятого вечером законченная «Совесть» ушла почтой в Париж. Шестого утром рассыльный принес мне задний окорок косули, к которому прилагалось письмо:
«Дорогой Дюма,
высылаю вам мясо косули из Септ–Юбера. Сегодня вечером мы с Этцелем зайдем к вам на чашку чая. Обещаю рассказать о такой охоте, о какой вы не слышали со времен Робин Гуда.
Жуане крепко вас обнимает, мы с Этцелем жмем вам руку,
Ваш де Шервиль».
Я дал кухарке рецепт маринада, который составил мой друг Вильмо, один из владельцев «Колокола и бутылки» в Компьени, и снова принялся за работу.
В девять часов вечера объявили о приходе господ де Шервиля и Этцеля.
Триумфаторы вошли под звон фанфар. Первым делом я справился о Жуане. Жуане выдал дочь замуж за сына бургомистра. Охотники прибыли в самый разгар свадьбы.