Рыжая бестия с остервенением скребет ногтями по клавиатуре.
— А сейчас чего?!
— А сейчас не знаю, как мы, а я хочу кусок пирога. — заключает Деметрио. — Потому что от вас же нельзя отгородиться. Всегда что-то случается. Вот спрашивается — где мы, а где какой-то сумасшедший проректор в Новгороде? А из-за него все вверх дном, причем не только у нас, но и у того же Прието. Если б не Моран, разве его ребятишки стали бы так с убийством торопиться? Они бы туда к каждому заседанию правительства приезжали, на тот перекресток — и высидели бы меня как миленькие, не в первый раз, так в третий… В общем, не вижу я других вариантов. Нам нужно туда, за стол. Чтобы хоть какая-то видимость была. А то как в плохом кино — из тумана на берег вылезает древнее чудовище. И так в каждой серии.
Джастина сама сейчас похожа на чудовище.
— Слушай, ты, депутат… а тебя когда-нибудь с пристрастием допрашивали?
— А что?
— Да вот понимаешь, ты мне только что похерил половину работы, — очень спокойно отвечает рыжая. — И я думаю… а если тебя взять щипцами за что-нибудь нежное, может, ты все-таки определишься окончательно? Или тебя уколоть чем-нибудь? Или еще как-то? Ты сам-то уверен, что ты и завтра будешь хотеть того же?
— Нет. — копирует ее интонацию Деметрио. — Не допрашивали. Меня, понимаешь, чужие ловить-ловили — да не поймали. А свои обычно грозились только. Ну в полиции били пару раз, но это не считается. И я не уверен… вдруг я на ваш Совет посмотрю внимательно — и захочется мне от такого зрелища куда-нибудь, где вас еще нет?
— На тот свет.
— Не выход.
Рыжая отодвигает клавиатуру, отодвигает манипулятор, опускает голову на скрещенные руки и воет, все громче и громче. Если бы Деметрио не знал ее, в общей сложности, страшно сосчитать, сколько лет — испугался бы. Женщина, тоненькая такая, руки у нее… как фарфоровые. Довел. Но он знает — и уже почти год лично — и потому опасается за себя. Она вот этими руками…
Джастина поднимает голову. Лицо белое, доброе-доброе.
— Сядь, — говорит. — И внемли. Я этот Совет знаю наследственно. У меня в нем вся семья так или иначе, кто не удрал вовремя. Там всякой твари по паре. Дураков полно, карьеристов, психов. Шизофреников всяких и параноиков. И каждый — интриган, и каждый в своей подкомиссии по рационализации валидизации царь и бог. Но вот кого там нет, не выживает — тех, кто не умеет думать на пять, на десять ходов вперед. Только не так, как ты привык — в поле с оружием. Или в телевизоре вашем. А с циркуляром и меморандумом наперевес. И эти бумажные тигры от тебя косточек не оставят, если ты, террорист чертов, не начнешь думать головой.