– Никита умом и сердцем не плох. Молодость только в нем неуемна.
– Узду пора надеть. Страх берет, как подумаю, кому все останется, когда мы в землю ляжем. Узду, говорю, надень на Никиту. Ему хуже будет, если я надевать начну, кудри могу забрызгать!
– За тем к тебе и приплыла: поставь Никиту на правильный путь! Каково мне глядеть, если парень по глупости с отца пример возьмет да в роду трутнем окажется? Помоги, Семен!
– Зря просишь и зря пужаешься. Думаешь, в Кергедане не бываю, так не знаю, что у вас и творится? Чусовой попрекнула? А того не подумала, что для меня все строгановское одинаково? Кама ноне в твоих руках, а я силу их знаю и в нее верю. Иным мужицким до них далеко. Ежели иной раз вожжи натирают, надень наши кожаные рукавицы. Знать должна, что Строгановы приучены вожжи всегда в рукавицах держать! Чья ты, Катерина? Не позабыла, чать?
– Строганова я. Как и ты.
– Так и будь Строгановой, и от прихода татар со страху на стену не лезь. Они сами на наши стены не от лихости, а со страху полезут, потому что Строгановы Русь к Сибири близко подвели. Нападут если на Каму, ударят по городкам, ты их сама в ответ наотмашь хлещи... С Камы нас никто никогда вымести не посмеет, ежели от мора какого сами не вымрем. Не узнаю тебя. Страхом пустым седину в волосы допустила, в глазах тоску развела, того и гляди, горючими слезами заплачешь.
В словах Семена Катерина почувствовала тепло; они тронули ее.
– А ты опять с белой кошкой? Новую, что ли, завела?
– Пришлось. Прошлой осенью Гришка со злобы мою персидскую соколам кинул.
– Дуроплясничает с жиру... Прости меня, Катерина. Вон гостья ко мне идет!
Катерина увидела на улице светловолосую девушку.
– Кто это к тебе?
– Боярышня, Анна Муравина.
Семен встретил Анну перед домом, вместе поднялись они на крыльцо.
– Вот, Аннушка, погляди на нашу Катерину Алексеевну, про которую не раз тебе сказывал. Погляди и ты, Катерина, боярышню. Дала обещание замуж за меня пойти.
Катерина поняла все еще до того, как слово было сказано, и все-таки не сдержалась, опустила руки. Кошка упала на пол и жалобно мяукнула. Катерина посмотрела на Анну испытующе и враждебно, потом постаралась улыбнуться...
– Вот, Семен, говорила я тебе: и по твою душу девичья любовь придет!