В конце концов, он не хотел ее убивать, он стремился только отогнать ее от драгоценного кустика.
Старыгин наклонился, протянул руку и сорвал невзрачный пыльно-серый пучок. Он поднес его к лицу, жадно вдохнул запах травы – удивительный, волнующий запах, горьковатый и в то же время сладкий, заставляющий сердце биться молодо и сильно, заставляющий душу вспомнить юность и даже детство…
И тут же Старыгин почувствовал затылком чей-то пристальный, немигающий взгляд.
Он застыл, боясь пошевелиться.
Да что же это такое! Разве можно так поддаваться странным ощущениям, неосознанным предчувствиям и тому подобной мистической ерунде?
Здесь нет и не может быть никого, кроме него, Старыгина!
Дмитрий Алексеевич резко обернулся…
И еле удержался на ногах, едва не упав без чувств от сковавшего его смертельного ужаса. И не вскрикнул только потому, что голосовые связки сжал спазм.
Чуть ниже его по склону стояло чудовищное создание, словно порожденное ночным кошмаром.
Длинное мускулистое тело, прочно стоявшее на четырех когтистых лапах, огромная голова, опущенная вниз, в оскаленной пасти виднеются желтые кривые клыки.
То самое жуткое существо, преследовавшее их с Марией в катакомбах Ронды. То самое жуткое существо, которое беспрекословно повиновалось человеку, по чьей вине Мария находится между жизнью и смертью…
На лощину опустились сумерки, и в сгущавшейся темноте глаза чудовища отливали зеленым огнем.
«Как он оказался здесь? – подумал Старыгин, когда клещи ужаса немного разжались и к нему вернулась способность рассуждать. – Ведь он вместе с хозяином остался в Испании!»
И тут из полумрака выдвинулось еще одно кошмарное создание, как две капли воды похожее на первого зверя.
Впрочем, внимательно приглядевшись к двум чудовищам, Старыгин заметил, что между ними есть небольшие различия.
Первый зверь был более тяжелым и приземистым, его массивную круглую голову бороздили глубокие складки вроде старческих морщин. Второй же казался немного выше и легче, и морщины на его голове были не такими глубокими. Кроме того, шкура первого чудовища была почти черной, второй же был темно-коричневой масти.
Вспомнив то создание, с которым ему довелось столкнуться в Испании, Старыгин сообразил, что оно немного отличалось от этих зверей. Кажется, оно было темно-серого цвета…
Впрочем, ему от этого было нисколько не легче. Быть разорванным черным чудовищем, или темно-серым, или даже коричневым – какая разница?
Особенно же худо стало Старыгину, когда из темноты бесшумно, как кошмарные привидения, выскользнули еще два таких же клыкастых существа.