1875–1880
Селия растет среди театральных рядов. В основном в Нью-Йорке, но бывают и продолжительные поездки в другие города. Бостон. Чикаго. Сан-Франциско. Случайные поездки в Милан, Париж или Лондон. Они сливаются в дымке необходимости, бархата и опилок, порой она не может сказать, в какой стране находится, да это и не важно, по сути.
Пока она маленькая, отец водит ее повсюду, выставляя напоказ в дорогущих нарядах, словно любимую маленькую собачонку, перед коллегами и знакомыми в пабах после представлений.
Когда он решает, что она слишком громоздка для аксессуара, он бросает ее в гримерных и отелях.
Она гадает, вернется ли он сегодня ночью или нет, но он неизменно приходил, спотыкаясь в самое неподобающее время; иногда гладил ее по голове, пока она претворялась, что спит, а иногда и вовсе ее не замечал.
Ее уроки стали менее формальными. Если раньше он усаживал ее в обозначенное, хоть и не регулярное, время, то теперь он испытывал ее постоянно, но — никогда в присутствии посторонних.
Даже такую простую задачу, как завязать шнурки, он не разрешал делать руками. Она пялилась на ноги, молчаливо желая, чтобы шнурки завязались в неаккуратные бантики, а потом развязались, хмурясь, когда они запутывались в узел.
Ее отец не был последовательным, когда она задавала вопросы. Она узнала, что мужчина в сером костюме, которого отец назвал Александром, также обучает ученика, и это будет что-то вроде игры.
— Как в шахматы? — как-то спрашивает она.
— Нет, — говорит отец. — Не как в шахматы.
* * *
Мальчик растет в городском доме в Лондоне. Он ни с кем не встречается, даже, когда в его комнату доставляется еда, появляющаяся возле двери на подносах и исчезающая тем же путем. Один раз в месяц появляется человек, который не разговаривает, чтобы подстричь его. Один раз в год тот же человек снимает мерки для новой одежды.
Большинство своего времени мальчик проводит за чтением. И письмом, конечно. Он переписывает некоторые части книг, выписывает слова и символы, которые поначалу не понимает, но которые становятся знакомыми под его испачканными чернилами пальцами, формируются снова и снова во все более ровные линии. Он читает и историю, и мифологию, и романы. Он медленно изучает другие языки, хоть ему и трудно на них разговаривать.
Иногда бывают редкие экскурсии в музеи и библиотеки, в часы, когда там немного, если вообще есть, других посетителей. Мальчик обожает эти поездки, как за само содержимое этих зданий, так и за некоторое разнообразие его повседневной жизни. Но они редки, а ему никогда не позволялось покидать дом без сопровождения.