— Esse quam videri, — говорит Селия. — Быть, а не казаться. Это семейный девиз Боуэнов. Мой отец очень любил наносить гравировку на свои побрякушки. Не уверена, что он оценил иронию. То кольцо очень похоже на это.
Она кладет свою правую руку на книги рядом с ним. Серебряная полоска на её пальце имеет гравировку, то, что Марко считал сложной филигранью, оказывается той же фразой выведенной округлыми буквами.
Селия крутит кольцо, сдвигая его вниз по пальцу так, чтобы он смог увидеть соответствующий шрам.
— Это единственный шрам. И я никогда не могла полностью излечить его, — говорит она.
— У меня было такое же, — говорит Марко, глядя на её кольцо, хотя то и дело поглядывает на её шрам. — Только моё кольцо было золотым. Своё ты получила от Александра?
Селия кивает.
— Сколько лет тебе было? — спрашивает он.
— Мне было шесть. Это кольцо было очень простым и сделано оно было из серебра. Это было впервые, когда я увидела человека, который мог делать такие же вещи, как и мой отец, однако, он казалось, очень отличался от моего отца. Он сказал мне, что я — ангел. Это были самые красивые слова, которые мне когда-либо говорили.
— Ангел — это еще мягко сказано, — говорит Марко, кладя свою руку поверх её.
Вдруг морской бриз начинает рвать бумажные слои парусов. Страницы книг трепещут, в то время как поверхность чернильного моря идет рябью.
— Это твои проделки, — говорит Марко.
— Я не хотела, — говорит Селия, но руку свою не отнимает.
— Я не возражаю, — говорит Марко, переплетаясь своими пальцами с её. — Я могу сделать это и сам, ты же знаешь.
Ветер усиливается, заставляя волны черных чернил врезаться в борта корабля. Страницы облетают с парусов, кружась вокруг них, словно осенние листья. Корабль начинает уходить в крен и Селия чуть ли не падает с ног, но Марко обнимает ее за талию, чтобы поддержать, а она смеется.
— Это впечатляет, господин Иллюзионист, — говорит она.
— Назови меня по имени, — говорит он. Он никогда не слышал, как она произносила его имя и держа её в объятьях, ему вдруг очень захотелось услышать это. — Прошу тебя, — добавляет он, когда она колеблется.
— Марко, — говорит она, ее голос, тих и мягок.
Звук его имени, срывающийся с её языка, еще более пьянящий, чем он ожидал, и молодой человек наклоняется вперед, чтобы попробовать на вкус.
И его губы едва не успевают коснуться её губ, как она отворачивается.
— Селия, — вздыхает Марко рядом с её ухом, наполняя ее имя всем своим желанием и разочарованиями, которые она и сама чувствует, и его горячее дыхание на своей шее.
— Прости, — говорит она. — Я… Я не хочу делать всё еще сложнее, чем уже есть. — Он ничего не говорит, продолжая обнимать её, но легкий ветерок начинает стихать, и волны омывающие корабль потихоньку усмиряются. — Я провела большую часть моей жизни, пытаясь держать себя под контролем, — говорит Селия, склонив ему голову на плечо. — Чтобы познать самое себя, изнутри и снаружи, нужно подчинить всё порядку. Но, когда я с тобой, я теряю эту способность. Это пугает меня, и…