Большой черный ворон примостился спать рядом с полным собранием сочинений Шекспира.
Не сочетающиеся свечи в серебряных канделябрах, горящие по три штуки в одном, окружают стол в центре комнаты. На самом столе стоит чашка, с медленно остывающем чаем, шарф, частично распущенный и смотан в моток алой шерсти, фотография в рамке, умершего часовщика, карты разложенные по одной по всему столу, и открытая книга заполненная знаками и символами и перекрепленными к каждой странице дополнительными кусочками бумаги.
Селия сидит с блокнотом и ручкой в руке, пытаясь расшифровать систему, согласно которой была написана книга.
Она старается понять, о чем мог думать и в каком направлении Марко, когда писал всё это, представить себе его, как он заполняет каждую страницу, тщательно вырисовывая чернилами каждую веточку дерева, которые обвивают всю книгу.
Она читает каждую подпись снова и снова, проверяя, насколько надежно закреплен каждый локон волос, внимательно всматриваясь в каждый символ.
Она потратила слишком много времени, повторяя этот процесс, что могла бы воссоздать книгу по памяти, но все еще не могла до конца разобраться в том, как работает система.
Ворон шевелится и каркает на что-то притаившиеся в тени.
— Хьюгинн, ты мне мешаешь, — говорит Селия, не поднимая на ворона глаз.
Свет от свечей улавливает только края очертания силуэта её отца, когда тот парит поблизости. Подсвечивая складки его пиджака, воротник рубашки. В темных глазницах сверкают белки глаз.
— Тебе по-хорошему нужен еще один, — говорит он, поглядывая на взволнованного ворона. — Мьюнинн бы пришелся в самый раз.
— Я предпочитаю, папа, полагаться на память, — говорит Селия.
— Гмм, — следует единственный ответ.
Селия не обращает на него ни малейшего внимания, когда тот наклоняется ей через плечо, наблюдая за тем, как она перелистывает исписанные страницы.
— Боже ты мой, какая ужасная мешанина, — говорит он.
— Язык, на котором ты сам не можешь изъясняться, не обязательно должен быть ужасной мешаниной, — говорит Селия, переводя строчку символов себе в блокнот.
— Это тяжелый труд, заклинания и магические формулы, — говорит Гектор, переплывая по другую строну стола, чтобы лучше было видно. — Очень в стиле Александра, все такое сложное и непонятное.
— Тем не менее, если вникнуть, то любой сможет справиться с этим. Это сильно отличается от всех твоих лекций, какая я была особенная.
— Ты особенная. Ты выше этого… — он машет в сторону груды книг. — Использования инструментов и конструкций. Есть столько всего, чего ты могла бы достичь с твоими-то талантами. Столько всего требующие исследований.