Человек в сером костюме, сидящий в ложе слева, не аплодирует. Ни за этот, ни за один фокус вообще, что демонстрируются сегодня вечером. Он внимательно следит за мужчиной на сене, не отрывая своего пристального взгляда, на протяжении всего представления. Он ни разу не поднимает своих, одетых в перчатки, рук, чтобы похлопать в ладоши. Он даже и бровью ведет, глядя на ловкие трюки и мастерство исполнителя, которые вызывали восторженные вздохи и аплодисменты, или случайные вскрики удивления у восхищенной публики.
После завершения представления, мужчина в сером костюме с легкостью преодолевает зрительскую давку в театральном фойе. Он проскальзывает через занавешенную дверь, ведущую прямиком за кулисные гримерки, никем не замеченный. Рабочие сцены и костюмеры ни разу не взглянули на него.
Он стучит в дверь в конце коридора серебряным набалдашником трости.
Дверь сама по себе распахивается настежь, открывая гримерку, всю обставленную зеркалами, в каждом из которых одно отражение Просперо отличается от другого.
Его фрак небрежно брошен на бархатное кресло, а его жилет весит расстегнутым поверх кружевной рубашки. Цилиндр, которому отводилась одна из главных ролей в его исполнении, висит на вешалке неподалеку.
На сцене этот человек казался моложе. Его возраст был скрыт под яркими рампами и гримом. Лицо же в зеркале всё в морщинах, а волосы по большей части седые. Но всё же в его улыбке появляется нечто похожее на юношеский задор, когда он замечает мужчину, стоящего в дверях.
— Тебе всё это ненавистно, не так ли? — спрашивает он, не оборачиваясь, по-прежнему глядя в зеркало, обращаясь к призрачному серому отражению.
Он стирает носовым платком, который когда-то был белым, толстый слой пудры со своего лица.
— Я тоже рад встречи с тобой, Гектор, — говорит мужчина в сером костюме, спокойно закрывая за собой дверь.
— Могу сказать, что ты презирал каждую минуту своего пребывания там, — говорит Гектор Боуэн со смехом. — И не отрицай, я наблюдал за тобой.
Он поворачивается и протягивает руку мужчине в сером, но тот не принимает её. В ответ, Гектор пожимает плечами и театральным жестом указывает ему в сторону противоположной стены. Из угла, заполненного дорожными сундуками, кофрами и чемоданами, а также кашне с различными шарфами и галстуками, плавно выдвигается вперед, обитое бархатом, кресло, в то время как фрак поднимается с него в воздух и летит как тень, послушно повисая в шкафу.
— Пожалуйста, присядь, — говорит Гектор. — Боюсь, что здесь не так удобно, как там наверху.
— Не могу сказать, что одобряю такие выступления, — говорит человек в сером костюме, снимая перчатки и стряхивая ими пыль с кресла, прежде чем сесть. — Выдавая манипуляции за фокусы и иллюзию. Завышая плату за вход.