Из-за угла дома показался грузовик, тот самый, на котором ездили в Волчанск. Михаил посмотрел в одну сторону, другую, прикидывая, где бы остановиться. Заметив капитана, заглушил мотор.
— Все в порядке, инструмент в кузове, — вместо приветствия бросил он.
— Добро, — ответил оперуполномоченный, и оба повернули к кабине. А рядом внезапно вырос милиционер.
— Что же вы правила нарушаете? Разве не видите, что здесь нельзя останавливаться? Предъявите документы.
Михаил небрежно подал водительские права.
— Пустяки, друг. Извини, не знал. Еще вчера здесь не было знака.
— А это у тебя что? — и сотрудник заглянул в кузов. Наклонился через борт, что-то потрогал руками. Большой мешок зазвенел металлом.
Матерый грабитель весь собрался, словно для прыжка, но встретив твердый взгляд «ростовчанина» понял все.
— Товарищ полковник, разрешите доложить, — начал было Александр Алексеевич, но Лукащук остановил его.
— Молодец, все было как по нотам, — и по-доброму улыбнулся, — а если откровенно — здорово, наверное, перенервничал в доме с подпольем?
— Было малость. Спасибо Евгению, вовремя подоспел. Действовал безупречно, как и вся оперативная группа. Меня сейчас, если честно, больше беспокоит тот старый шофер, благодаря которому я вышел на Тарасова. Как у него теперь?
— Все в порядке. Не оставили его люди один на один с горем. Недавно Василий Петрович квартиру получил.
— Спасибо.
— Тебе надо отдохнуть, — посоветовал полковник, — поговорим обо всем завтра. Кстати, наши эксперты уже сделали заключение о том, что пули, которыми был ранен сторож в Русской Лозовой, выстрелены из пистолета «ТТ», изъятого у Тарасова. Буду докладывать генералу, а ты — домой, там, наверное, уж заждались.
Предвечерний закат золотил стекла окон. Сын не отводил глаз от рук отца. Крепкими пальцами Александр Алексеевич бережно сжимал небольшую модель парусника. Сегодня они с сынишкой закончат ее. И словно забыл обо всем, что было перед этим: встречи, дороги… Сейчас он занят одним. Вот осталось закончить паруса, а потом, в воскресенье — долгожданная поездка на Донец. Представил себе тихую речку, по которой легко мчит их парусник, а по берегам стройные вербы и склонившиеся в вечном поклоне плакучие ивы…