Соломон в хлопковых слаксах и майке по-прежнему смахивал на Джорджа Вашингтона. В руках он держал большую деревянную доску, на которой лежал какой-то предмет, обернутый в фольгу.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Я слышал, вы теперь принимаете.
— Чем дальше, тем веселей, — ответил Стрэнд. — Прошу вас, присаживайтесь.
Соломон положил доску на стол.
— Нелли испекла вам хлеб, — сообщил он и развернул фольгу. Буханка оказалась огромной, с золотисто-коричневой корочкой, а запах от нее исходил просто божественный. — Все еще теплый, — сказал Соломон. — Она почему-то свято верует в полезность домашнего хлеба. Из муки грубого помола, выпеченного в каменной печи. И еще говорит, что хлеб следует выпекать с любовью. Считает, что он разбудит у вас аппетит.
— Это уж точно, — заметил Стрэнд, гадая, как должна выглядеть церемония принятия домашнего хлеба из рук мужа женщины, подозреваемой в любовной связи с хозяином дома. А она, похоже, везде и все успевает. — Поблагодарите от меня вашу супругу. — Он протянул руку, отломил кусочек и попробовал. На вкус хлеб был столь же замечательным, как на вид и на запах. — Ум-м-м… — промурлыкал Стрэнд. — Хотите кусочек? — Разделить с человеком хлеб-соль — это означало стать его другом.
— Нет, мне следует следить за весом, — ответил Соломон, усаживаясь рядом. Не только за весом, подумал Стрэнд. Соломон одобрительно кивнул, глядя на него. — Знаете, Аллен, а вы счастливчик.
— С чего вы взяли?
— Нет, я не о том, что вас вытащили из водоворота. Просто хочу сказать, вам повезло, что вы оказались в таком доме… Ну, вы поняли, что я имею в виду.
— Понял.
— Нет ничего на свете, чего бы Рассел Хейзен не сделал для своего друга, — сказал Соломон. — Да он последнюю кровь отдаст. Уж я-то знаю. Кому, как не мне, знать это. Он пятнадцать лет был моим адвокатом. В музыкальном бизнесе я, можно сказать, гигант, но в бизнесе как таковом, реальном, которым управляет фирма Рассела, — полный пигмей. А он носится со мной, точно я «AT и Т».[24] Да пару раз меня бы просто сожрали с потрохами, если бы не Рассел. Правда, самого его счастливчиком не назовешь. — Соломон осторожно осмотрелся по сторонам. — Полагаю, вам кое-что известно о нем?
— Ну, кое-что, — неопределенно отозвался Стрэнд. Настроения сплетничать у него не было.
— Он человек несчастный. Этим не удивишь, но у него есть куда более редкое качество. Он хороший человек. Хороший, но несчастный. Просто поразительно, как эти два качества уживаются в одном человеке. Лично я в этом плане стараюсь придерживаться разумного равновесия. — Соломон раскатисто рассмеялся. — Рассел боится, что сами вы просто не в состоянии о себе позаботиться. — Тут вдруг лицо его стало серьезным. — Он очень привязался к вам. Ко всей вашей семье. И не без причины.