— Я с Валентином о тебе не говорила, Филипп, даю тебе слово.
— Тогда откуда…
Он оборвал речь, и я посмотрела на него. Он снова нацепил очки. Лицо его за ними казалось напряженным и неподвижным. Хрупким. Кажется, имидж разрушен.
Сердце не камень.
— Откуда я узнала, что он с тобой сделал?
Он кивнул.
— Я заплатила деньги, чтобы узнать твою биографию. Вот оно и всплыло. Мне надо было знать, могу ли я тебе доверять.
— И как?
— Еще не знаю.
Он сделал несколько глубоких вдохов. Первые два были прерывистыми, но каждый следующий все более и более ровным, пока, наконец, он не овладел собой — на этот момент. Я вспомнила Ребекку Маилз и ее тонкие, исхудалые руки.
— Ты можешь мне доверять, Анита. Я тебя не предам. Не предам.
Это он сказал потерянным голосом, как мальчишка, которого вдруг лишили иллюзий.
Трудно было бы крушить его дальше после этого голоса, но я знала, и он знал, что он сделает все, все, что прикажут ему вампиры, в том числе и предаст меня.
Впереди виднелся мост — высокое кружево серого металла, деревья обнимали дорогу с обеих сторон. Летнее небо было водянисто-голубым, промытым жарой и ярким летним солнцем. Автомобиль въехал на мост, подпрыгнув, и по обе стороны от нас раскинулась Миссури. Открыто и далеко стелился над водой воздух. Над мостом затрепетал голубь, устраиваясь среди десятков других, парящих и хлопающих крыльями над перилами.
Над рекой я часто видала чаек, но над мостом — ни разу, только голубей. Может быть, чайки не любят автомобилей.
— Куда мы едем, Филипп?
— Что?
«Слишком трудный для тебя вопрос?» — хотелось мне спросить, но я удержалась. Это было бы как насмешка.
— Мы переехали реку. Куда мы едем?
— Сверни на Замбель и потом направо.
Я так и сделала. Замбель сворачивает направо и автоматически выводит тебя в ряд для поворота. Я остановилась у светофора и повернула на красный, пока не было машин. Слева была горстка магазинов, потом жилой квартал, потом деревья, почти лес, и среди них торчали дома. Дальше — дом престарелых, а за ним довольно большое кладбище. Всегда мне было интересно, как воспринимают жильцы дома престарелых такое близкое соседство. Как издевательское напоминание или просто как удобство на всякий случай?
Кладбище здесь было раньше дома престарелых. На некоторых надгробьях были даты начала девятнадцатого века. И мне казалось, что архитектор должен был быть тайным садистом, если вывел окна на покрытые надгробьями холмы. Старость — само по себе достаточное напоминание о том, что будет дальше. Наглядные пособия не требуются.
На Замбеле есть и другое: пункты видеопроката, магазины детской одежды, магазин, где продается цветное стекло, бензозаправка и большой жилой комплекс с объявлением: «Озеро Солнечной Долины». И озеро там тоже есть — такое, что можно пускать кораблики.