Это была гостиная со всем, что полагается, — диваном, креслом на двоих, двумя стульями, растениями, свисающими с эркерного окна, послеполуденных теней на ковре. Домашний уют. Посреди комнаты стоял мужчина с бокалом в руке. Вид у него был такой, будто его только сняли с витрины магазина кожаных изделий. Кожаные ленты переплетали его грудь и руки — голливудское представление о суперсексуальном гладиаторе.
Надо было отдать должное Филиппу — он был одет очень консервативно. Хранительница счастливого домашнего очага вошла за нами в своем пурпурном белье и положила руку Филиппу на рукав. Ногти у нее были окрашены темно-алым, почти черным. Они проскребли по руке Филиппа, оставляя красноватые следы.
Филипп вздрогнул рядом со мной, рука его напряглась у меня на талии. Это его представление о развлечении? Хотелось верить, что это не так.
С дивана поднялась высокая черноволосая женщина. Ее довольно обильные груди угрожали вырваться из плетеного лифчика. Алая юбка, где отверстий было больше, чем ткани, свисала от лифчика вниз и двигалась, когда женщина шла, открывая промельки темного тела. Могу поспорить, под юбкой у нее ничего не было.
На запястье и на шее у нее были розоватые шрамы. Новичок-вампироманка, почти свеженькая. Она обошла вокруг нас, будто нас выставили на продажу и она хотела рассмотреть, что покупает. Она провела рукой по моей спине, и я отступила от Филиппа и повернулась к ней лицом.
— Что это за шрам у тебя на спине? — спросила она. — Это не укус вампира.
У нее был слишком низкий для женщины голос, вроде контртенора.
— Острый кусок дерева, который мне всадил в спину прислужник.
Я не стала уточнять, что этим куском дерева был осиновый кол, который я с собой принесла, или что этого прислужника я убила после в ту ночь.
— Меня зовут Рошель, — сказала она.
— Анита.
Милая хозяйка подошла ко мне и погладила меня по руке. Я отступила, ее пальцы скользнули по моей коже. Ногти оставили красные следы. Я подавила желание их почесать. Я — железный вампироборец, и царапины меня не беспокоят. Беспокоил меня взгляд этой женщины. Она смотрела так, будто решала, какова я на вкус и надолго ли меня хватит. Никогда раньше женщины на меня так не смотрели, и мне это не очень понравилось.
— Я Мэдж, а это мой муж Харви, — сказала она, показывая на кожаного человека, который подошел и встал рядом с Рошель. — Добро пожаловать. Филипп нам много о вас рассказывал, Анита.
Харви попытался подойти ко мне сзади, но я отступила к дивану, чтобы остаться к нему лицом. Они пытались окружить меня, как акулы. Филипп смотрел на меня очень пристально. Правда, мне полагалось веселиться, а не вести себя так, будто тут у всех какая-то зараза.