Мать по-прежнему держала свою руку на руке офицера.
«Я совсем не знал, что вам так хорошо здесь».
Его голос был теперь гораздо спокойнее. «А ведь вы наверняка тоже хорошо готовите!» — обернулся он к матери.
«Да, пожалуй. Во всяком случае, готовку я никогда я не считала своим злейшим врагом».
«А кто же ваш злейший враг?»
«Вы это знаете».
«Нет, не знаю».
«С кем мы сейчас сражаемся?»
«Со всеми», — засмеявшись, ответил офицер.
«Мои злейшие враги — англичане и американцы», — сказала мать.
«Почему именно они?» Мне показалось, что ответ матери удивил его.
«Потому что они разрушают наши города. Потому что почти каждую ночь мы не имеем покоя. А теперь они совершают налеты даже днем!»
«Я хочу вам кое-что сказать».
Офицер ласково погладил руку матери.
«Наши злейшие враги — русские. И англичане, и американцы имеют все-таки германские корни. Они некоторым образом приходятся нам родственниками. Наши враждебно настроенные к нам братья, если так можно выразиться. Фюрер уладит этот конфликт. Когда с русскими будет покончено, все снова встанет на свои места. Они опять станут нашими друзьями, потому что мы спасем их от большевистской чумы».
«От еврейско-большевистской чумы», — уточнила Эрна, взглянув на мать.
«Совершенно верно — от еврейско-большевистской чумы», — повторил офицер. — «Если мы их раздавим, это решит все остальные проблемы. А мы раздавим их, можете не сомневаться».
«Мы раздавим их», — повторила мать. Ее лицо приняло решительное выражение. «Мы раздавим их».
«Прекрасно, что вы так безоговорочно верите в нашу победу», — восхищенно произнес офицер.
«Да. Я верю в нашу победу. Безоговорочно».
«С поддержкой таких женщин с нами ничего не случится. Такие женщины, как вы, вливают в нас новые силы, поддерживают наш боевой дух».
Он встал и поднял свой бокал. «За нашу окончательную победу!» — провозгласил он.
«За нашу окончательную победу!» — громко повторила его слова мать. Она поднялась и стояла рядом с офицером, держа в руке рюмку. Она залпом выпила свой коньяк, и я подумал:
«Сейчас она, как всегда, закашляется. И между приступами кашля начнет ужасно хохотать».
Однако она проглотила содержимое рюмки, даже глазом не моргнув. Затем она разбила свою рюмку о стол и снова села на свое место.
Все зачарованно смотрели на мать. Старый Редлих с бокалом в руке рывком поднялся с места. Постояв так некоторое время, ни капли не выпив, он молча, медленно опустился на свой стул.
«Ай да мама!» — подумал я. — «Замечательно! Молодчина!»
Посмотрев по сторонам, я увидел ошеломленное лицо Эрны и полные удивления глаза Кэте. Я перевел взгляд на Рольфа. Рольф неотрывно смотрел на мать. Даже когда половина гостей уже разошлась, она все еще сидел и почти с обожанием смотрел на нее. Выглядел он довольно глуповато.