«В действующих частях люди хорошие», — говорил Василий. — «Они ведут себя более или менее прилично. Но в тылу встречаются настоящие бандиты. Они насилуют женщин и вообще быстро расправляются с населением. Но это пустяки по сравнению с тем, что творили в нашей стране немцы».
Постепенно все больше женщин-соседок находили убежище в нашем доме. Они приносили с собой матрацы и располагались где могли. Даже на кухне. Василий был не слишком доволен этим, но молчал. Только по вечерам, когда он возвращался со службы, все, кроме нас, должны были освобождать гостиную.
Нашу соседку фрау Риттер, жившую на противоположной стороне улицы, насиловали неоднократно. Время от времени мы слышали, как она кричит и ругается. Однако постепенно в доме соседки стало спокойнее. Русские часто стояли перед дверью дома фрау Риттер и терпеливо ждали, когда их впустят. Многие держали подмышкой буханки черного солдатского хлеба или завернутое в газетную бумагу свиное сало. Мартхен как-то зашла к фрау Риттер и предложила ей ночевать у нас. Но та отказалась.
Фрау Риттер нельзя было назвать красавицей. На ее передних зубах были металлические коронки, которые ярко блестели, когда она смеялась. А кроме того, она была толстухой.
«Если я буду ночевать у вас», — говорила она, — «тогда, конечно, они перестанут приставать ко мне. Но ведь они за это платят, причем немало. И дело я имею только с молоденькими. Они довольно безобидны. А если я не в настроении, то говорю, что у меня выходной. Они послушно уходят и являются только на следующий день. Не нужно ругаться и поднимать крик — только хуже будет, они от этого приходят в ярость. Мне нужно, наверное, поднять цену, тогда они сами не захотят ко мне ходить».
«А если ваш муж вернется из плена?»
«Ах, фрау Шеве, о чем вы говорите? В последний раз, когда он приезжал в отпуск с фронта, он уже ни на что такое не годился».
Переубедить нашу соседку Мартхен так и не смогла. Матери фрау Риттер нравилась.
«Ее смех хоть кого развеселит», — говорила она Мартхен. — «И если никто из этих парней не наградит ее сифилисом, она уцелеет».
Мне тоже нравилась эта толстуха с ее цветастыми летними платьями, металлическими зубами и заразительным смехом. Впрочем, ей симпатизировали почти все, и никто на нее не обижался.
В городе творилось что-то невообразимое. Однажды по нашей улице прошла небольшая группа мальчишек в изодранных военных формах. Группу сопровождали трое вооруженных до зубов русских солдат. Мальчишек привели в сад нашего соседа-нациста.
Их усадили на землю возле стены дома, и один из русских, громадный парень в сдвинутой на затылок пилотке, бегал перед ними взад и вперед, демонстративно поигрывая спусковым крючком своего автомата.