Когда мы вернулись к столу с полными тарелками и сели, у меня снова заболело горло. Я не мог ничего проглотить. Я промыл горло водой. А вдруг у меня был рак, который развивается с неслыханной быстротой?
— Посмотри! — сказала Энни.
Мимо окна шел мужчина масаи в красной накидке с несколькими рядами бус на шее. Мочки его ушей отвисли до плеч под тяжестью серег. Волосы были собраны в тутой пучок, он медленно, но уверенно стучал палкой по искусственным и живым лианам, прогоняя обезьян. Этого масаи мы увидели потом в зале приема напитков, где, отдыхая от работы, он пил кофе и курил сигарету, оставляя ее время от времени приклеенной к нижней губе, как поступает парижанин со своим окурком. В руке у него был транзисторный радиоприемник, он слушал новости на английском языке.
— Тебе надо отдохнуть перед вечерним выездом, — робко сказала Энни.
Я с ненавистью подумал о зебрах, весь мир я видел полосатым. Энни была полосатой, столовая была полосатой, все вокруг было в черных и белых полосках. Я потрогал свой полосатый лоб.
— Да, ты права, пойду лягу. Ты не устала?
— В любом путешествии устаешь, — ответила она.
Я прикусил губу, она посмотрела на меня с беспокойством. На ресепшене служащий протянул нам ключ с тяжелым деревянным медальоном. При отъезде его невозможно было забыть сдать. В сопровождении любезной служащей, пройдя по дорожке, окаймленной тощими кустами, мы подошли к нашему номеру, занимавшему половину бунгало. Через стекло огромного окна увидели прогуливавшихся слонов.
— Вот они! — воскликнула Энни — Они пришли. Я их обожаю. Ах, как здесь красиво!
У меня появилось удивительное ощущение отсутствия.
— Могу я потрогать твой лоб? — спросила она — Два дня назад, когда я попыталась узнать, есть ли у тебя температура, ты сделал такое лицо…
Я покорно наклонился к ней.
— Валяй, доктор.
— Думаю, что у тебя температура, — сказала она со стыдливостью крепких людей, которые никогда в жизни не болеют до того самого момента, когда их больными перевозят в больницу, где они умирают, онемевшие от удивления.
— После обеда тебе станет лучше, Эрик. Эта вылазка тебя развеет.
Она очень хотела поехать на эту экскурсию. Все микроавтобусы уезжали в четыре часа и, как правило, в одном направлении. Меня охватил озноб.
— У тебя мурашки! — сказала она, — Никогда не видела мурашек на лице или на шее. Это странно. Можешь показать мне свои руки?
Я подчинился, волосы на руках тоже поднялись.
— Возможно, у меня на что-то аллергия, — сказал я, почти извиняясь.
Я готов был упасть.
— Постой! — сказала Энни.
Она открыла свой чемодан.