Я хрипло произнес:
— Не устал. Я болен, бо-лен!
Войдя в наш номер, камерунцы показались еще более высокими и элегантными. Они довели меня до постели и объяснили, что Африка — это то и это… А потом вдруг наступила тишина. Я чувствовал, что понемногу освобождаюсь от одежды. Меня раздевала Энни. Я был всего лишь забавным человеком со слишком туго завязанными шнурками на ботинках. Я помог ей снять с меня брюки. Наконец я коснулся простыни и подушки. Почти нежная смерть. Я почувствовал себя легко и в безопасности.
Вечером снова пришел врач и объявил хорошую новость:
— Следов малярии не обнаружено. Просто очень сильная инфекция бронхов, начало воспаления легких. У вас довольно крепкий организм, мсье, поэтому я могу прописать вам сильные дозы антибиотиков. Надо полежать несколько дней, а потом, если вы все-таки настаиваете, можете продолжать путешествие. Но больше никакой пыли. Возьмите самолет-такси.
Я был неразговорчив, за меня говорила Энни:
— Вы нас спасли, доктор.
Он заранее приготовил множество таблеток в маленьких бумажных пакетиках. Перед тем как уйти, он немного поговорил об Африке, но ни разу не упомянул о фонде и не пытался отговорить нас от поездки.
— Можете звонить мне в любое время, я приеду и ночью, если вашему мужу понадобится…
Голос его удалялся, Энни проводила врача.
Я очень часто вижу себя в номере отеля «Нью-Стэнли» наблюдающим за балетом молчаливых и услужливых коридорных. Все они в отчаянии, что видят хорошего белого человека больным. Но меня это не трогало, сознание перешло в ночной режим. Мое сознание? Во время отлучек Энни в магазины я, разбитый температурой и усталостью, подводил итоги моего провала. Я никогда не был человеком высоких моральных устоев, я всегда работал, чтобы добиться успеха в жизни, я хотел денег, карьеры, власти. Я даже не был верующим, прислушивающимся к предостережениям Бога, который мог бы призвать меня к порядку. Но небо отвечало мне оглушительной тишиной. Темной тишиной. И каков же был окончательный итог? Ничего. Не стоило тянуть с поездкой вместе с Энджи, я мог бы лучше узнать ее и исповедоваться ей. Бросила бы она меня? В этом-то и вопрос…
В отсутствие Энни я просматривал досье дома Энджи, предварительные сметы, описание зданий, которые предстояло построить, или же смотрел единственный канал кенийского телевидения, по которому показывали документальные фильмы об их президенте, открывавшем школы, вручавшем дипломы, закладывавшем первые камни новых зданий.
Врач уже несколько раз приходил меня навестить и был доволен ходом лечения. На четвертый день утром я встал с кровати, помылся и сел в кресло почитать английские газеты, принесенные Энни. Затем набрался смелости и позвонил в главный офис фирмы «Развлечение-Сафари». Служащие фирмы были людьми четкими и услужливыми, в любой момент самолет-такси мог быть в нашем распоряжении. Как только это станет возможным, мы сможем продолжить нашу поездку в гостиницу «Мара Серена», где для нас зарезервирован номер, оказавшийся, к счастью, свободным. А оттуда мы поедем в имение Энджи. Инфекция вроде бы была побеждена. Я глотал лошадиные дозы лекарств и не переставал думать о том, как бы мне избавиться от Энни.