От страшного удара дверь слетела с петель. На пороге стоял оборотень золотистой масти. Глаза его горели безумием и жаждой убийства, с огромных клыков стекала пена.
У эльфа был лишь миг. Безвозвратно сжигая сущность, он передал оборотню свое внутреннее зрение...
* * *
- А ну-ка, окропи сию нечисть святой водицей! Да привяжи покрепче.
Горбатый, презрительно морща нос, затянул потуже ремни. Зачерпнув покореженной алюминиевой кружкой из стоявшего рядом ведра "лекарство", не спеша вылил его на голову заключенного.
Вода, окрашиваясь кровью, стекала по спутанным волосам в глаза, обмывала изуродованное лицо, разбитые нос и губы.
Эта интеллигентская б..дь раз за разом теряла сознание. Вот и приходилось поднимать ее с пола, втаскивать на стул. Ремни на подлокотниках совсем износились - ни хрена не держат.
Не удивительно, что старший следователь районного отдела НКВД товарищ Жилин Андрей Михалыч и его верный друг и соратник по борьбе за идеалы коммунизма Горбатко Григорий Маркович по локти выпачкали руки соплями и поганой белополяцкой кровью.
Да, тяжела и неблагодарна их работа. Но ведь и ее кому-то нужно выполнять. Тем более что направила партия большевиков, вложив в руки карающий меч революции. С врагами Социалистического Отечества велено бороться безжалостно и беспощадно. Выжигать каленым железом...
"Только та революция чего-то стоит, которая умеет себя защищать",- так завещал великий Ленин, так учит Коммунистическая партия и вождь мирового пролетариата товарищ Сталин.
По отношению к врагам народа нет запретных методов следствия. Инициатива и смекалка только поощряются.
Вот и для хлюпика-докторишки приготовили сюрпризик.
"Ишь, хиляк, - думал Михалыч, глядя на заключенного, - дашь разок в рыло и сразу с копыт! А туда же - бороться с властью трудящихся. Сидел бы тихонечко и не рыпался. Ведь знал же, что дед-белополяк воевал против Союза. Так нет, и бабенку себе завел - польскую жидовочку. Маленькая такая, смазливенькая, Ритой зовут".
Жилин не спеша подошел к столу, залпом проглотил грамм сто водки, захрустел малосольным огурчиком! Потом вытер руки о грязное, больше напоминавшее половую тряпку, полотенце, взял из открытой пачки папироску "Беломора", дунул в мундштук, зажал зубами.
Подошел Гриша. Вместе закурили.
- Хоть и сопляк, а все равно молчит, - словно подслушав мысли начальника, пробормотал Горбатко. - Уже и зубы про-глотил, вот-вот околеет, а молчит...
- Ничего, девку его приведут, быстро разговорится. Спорим на пачку "Беломора"?
Горбатый замялся, ему страх как не хотелось спорить с Михалычем - по-любому останется в накладе. Не впервой.