Не дождавшись ответа, Жилин перевел взгляд на арестанта. Похоже, очухался. Нажал кнопку вызова.
В двери появился красноармеец.
- Красноштан, приведи-ка ту сучку, что взяли ночью. Кажется, она в тридцать девятом.
"Враг народа" понемногу приходил в себя. В слезящихся кровью глазах кроме мучительной боли без труда угадывались недоумение, растерянность, непонимание момента.
"Не хватало, чтобы он свихнулся, - подумал Жилин. - Тогда и вовсе ничего не добьешься. Сумасшедшие к боли не чувствительны. Да и толку от этих показаний немного. А за проваленное дело по головке не погладят. Это уж как пить дать. По-пробую говорить с ним помягче".
Ну а заключенный в самом деле был на грани безумия и смутно понимал происходящее. Когда и за что его арестовали, чего хотят. Наверное, сказывались многочасовые допросы и побои. Боль воспринималась уже не так остро, но думать мешала, не давала сосредоточиться.
"Какие-то явки, документы, имена... Бред собачий! Чудовищная ошибка... Он - подпольщик, контрреволюционер? Попытался объяснить... Но мучители только зверели..."
Открылась дверь. Конвоир втолкнул Риту.
Жена за прошедшее время, казалось, стала еще меньше. Зато живот явно подрос. Бездонными, полными ужаса глазами обежала комнату. Пошатнулась, увидев мужа. Но переборов секундную слабость, бросилась к нему, обхватив руками, прижалась к груди.
Побледнела, увидев следы пыток. Казалось, что на лице остались только глаза:
- Сереженька! Боже мой! Что они с тобой сделали! - дрожащим голосом простонала Рита. Любимые пальцы ласково коснулись лица.
- Не спеши, жидовочка! - хохотнул Горбатко, ловко ухватив за волосы, сильно дернул, поставил на колени. Вскрикнув, подобно раненой птице, Рита замерла. Тысячи игл вонзились в низ живота, зажгли нестерпимую боль, замутили взгляд, вырвав из сжатых губ по-звериному страшный стон.
- Красноштан, пошел вон! - махнул рукой Жилин в сторону красноармейца. - Погодь! Станут звонить - я занят. Марии Марковне скажи, что приеду к ужину. Пусть поджарит картошки.
О себе Сергей уже не думал.
"Любимая! Что изверги сделают с ней и неродившимся малышом? Как спасти ее, как защитить?"
Собрав остатки сил, попытался встать. Но Гриша, тонко уловив момент, оттолкнул Риту в сторону и как бы нехотя, между прочим, ударил в живот.
- Очухался, - плотоядно ухмыльнулся он, глядя Сергею в глаза.
- Ну что ж, голубчик, продолжим, - безразлично скучающим тоном произнес Андрей Михалыч, направляя лампу в лицо, - а то чего доброго и ночевать здесь придется. Я думаю, теперь ты будешь сговорчивей. Жену пожалей, ребенка.