- Ну где? Скажите, где были мои мозги и глаза, когда я пустила в свой дом этого голодранца?! Как я могла допустить, чтобы ничтожество без роду и племени женилось на моей дочери? Ни к чему не пригодная тварь! Бездарь, олух! Явился к нам в одной рубахе и рваных портках. Вон отсюда! От твоих носков воняет вся квартира!
И она демонстративно зажимает толстыми, поросшими рыжими волосками, пальцами рылоподобный нос. Попутно смахивая слезу, показывает сидящей в углу со стеклянными глазами дочери, как сильно страдает.
Боже! Как хочется, врезав по нему кулаком, оборвать этот визг! Но нельзя. Нужно терпеть! Рядом, в соседней комнате, съежившись, пережидает бурю маленький человек. Тесть. Сейчас он возле окна, спрятавшись за плотной шторой, тупится невидящим взглядом в прохожих. Его незначительность обманчива. Это дома Ираклий Эдуардович - мелкая сошка. На воле же он - районный прокурор. Подлое и страшное существо, которому ничего не стоит сломать чужую судьбу. Лебезящее перед областным начальством, но грубое и жестокое с подвластными ему людьми, всегда готовое разорвать на части указанную сверху жертву. Что значит для него Сергей Краевский? Да ничего! Так, пыль под ногами, через которую он переступит, даже не замарав домашних тапочек.
Нужно терпеть! И уйти подобру-поздорову...
А начиналось все будто бы неплохо. Оксана училась с ним на одном факультете. Вроде и любовь-то была, и ее мать, главный гинеколог района, встретила зятька с распростертыми объятьями. Беды начались с того момента, когда она, почуяв молчаливое сопротивление, поняла, что не сможет втоптать его в грязь, подавив волю, сделать бездумной марионеткой. Дальше хуже. Сорвавшаяся беременность жены и особенно тот распроклятый случай на дежурстве, когда на освидетельствование привезли вдрызг пьяного секретаря райкома, сбившего на тротуаре трехлетнюю девчушку. Почти сразу его позвали к телефону. Тесть (а это был он) потребовал, чтобы Сергей дал заключение о трезвости водителя. От возмущения ему хотелось послать прокурора матом. Но вместо того Сергей молча положил трубку. Дескать, разговор прервался. На повторный вызов он не подошел, сославшись на занятость. Последствия оказались далеко идущими. Дело передали в прокуратуру. У Ираклия Эдуардовича на службе возникли осложнения. Пришлось ему посуетиться. Анализ крови на содержание алкоголя из лаборатории пришел, конечно же, отрицательный. Переосвидетельствование специальной комиссии дало нужный результат. Малышка, к счастью, выжила. С ее родителями обстоятельно побеседовали в райкоме партии и вскоре осчастливили давно стоящую на очереди семью на удивление вовремя подвернувшейся квартирой. Ну, а он в результате всего нажил нелюбовь власть имущих врагов, рыканье озлобленной тещи да еще строгий выговор с занесением в личное дело на работе. Формулировка для тех лет была привычной: за низкую квалификацию и халатное отношение к служебным обязанностям. Главный врач, вызвав к себе в кабинет, сердито бросил: