"Не слушай дуру! - настаивала плоть. - Сейчас она назовет Заринас твоей сестрой, а еще лучше матерью в молодости. Так можно дойти и до маразма. Если прикинуть, скольких ты за последнее время отправил в мир теней, то это детская забава. Когда еще подвернется такой случай? А Фейрузу пригрозишь. Забрать деньги он не посмеет".
В этот миг спорщиков прервала третья сила - чувство опасности.
Подняв тучу брызг, Сергей пружиной вылетел из воды.
С треском вывалилась дверь, и в купальню кубарем вкатился Федрик. За ним в образовавшийся проем один за другим, как из рога изобилия, посыпались вооруженные люди. Девушки с визгом бросились врассыпную, прижались к стенам. Запела сталь, рубя под корень тростинку, о которой недавно спорили совесть с плотью. Свидетелей в живых не оставят.
Сергей призвал шпагу.
И закружилось, и понеслось - смертельное танго неподвластного времени демона. Шаг вперед - выпад. Шаг назад, поворот - удар наотмашь. Вновь шаг назад, чуть в сторону - и вновь выпад. Изумленные лица, смертельный страх и тоска в глазах противника. Их стоны, хрипы, кровь. Восторженные аплодисменты Трехглавого, не замедлившего явиться на сей жуткий пир.
Бросок к уже поднявшемуся на ноги, но не успевающему отбиваться от двух головорезов Федрику. Затем, перелетая через умирающих врагов, - на помощь напоминающему затравленного охотниками медведя Генсли - голого, брызжущего с густой шерсти водой, со звериным оскалом и черпаком в руке.
Выпад, нырок, поворот. Вновь выпад... Топот ног за спиной.
Оставшиеся в живых уже ломятся в дверной проем, спасая свои жизни от гнева берсеркера-колдуна.
Тяжесть отката. Фейерверк разноцветных искр.
- Ну, маг! Ты даешь! В жизни подобного не видывал, - сквозь молочную пелену слабости пробивается голос Кена.
Руки и ноги противно дрожат, в голове карусель, а в ушах шипящий свист. Но сознание, удерживаемое волей, не уходит. Постепенно контуры окружающего мира становятся четче. Сергей медленно, обходя убитых, бредет к своей одежде. Все еще непослушными пальцами застегивает камзол. Вспоминает, что сапоги остались в соседней комнате, возле скульптуры чудища.
Но вернуть их оказалось не так-то просто. Войдя туда, среди разбросанной посуды, фруктов и других остатков пиршества он увидел мертвых телохранителей Генсли.
Сам Кен, по-прежнему голый, держа за глотку, прижимал к столу сипящего Фейруза. Налитые кровью выпученные глаза тысячника, хищно слившиеся в линию брови ничего доброго купцу не предвещали.
- Кто посмел? Жить хочешь? Говори! Кто? - злобно рычал он. - Удавлю, гад! Твоей же бородой удавлю!