Грейнджер внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на ствол и решил в такие игры не играть, справедливо рассудив, что они не для него. Он отошел и сел на стул, стоящий напротив дивана.
– Вы что-то хотите мне сообщить? – спросил он.
– Нет, я так развлекаюсь, – мягко пояснила я, присаживаясь на диван и не опуская пистолета, – я дама одинокая, и вечерние посиделки с дешевым танцоришкой – для меня самое вкусное лакомство.
Грейнджер промолчал и только криво ухмыльнулся.
– Значит, так, – начала я мягкий вербальный наезд, – сразу сообщаю новость: по моему звонку в вашу отстойную студию уже выехали ребята из ОМОНа. Как бы Вадик после моего вмешательства ни старался спрятать следы деятельности или замаскировать их, доказательств будет найдено достаточно. – Проговорив это, я сделала небольшую паузу и продолжила: – Кроме того, кассета с вами, юноша, в главной роли уже мною изъята, и если мы не договоримся, то у вас есть прекрасный шанс пройти как минимум свидетелем по этому делу. А ведь еще предстоит посидеть в СИЗО, а там так неинтересно для специалистов вашего профиля. Пожалуй, что и потанцевать не придется. Растлителей малолеток там однозначно не понимают. Люди там малокультурные, высокого искусства не ценят – контингент специфический, – я сокрушенно покачала головой, наблюдая, как багровеет красивая физиономия Андрея. – И поступят там с вами, симпатичный юноша, сами понимаете как.
– Где же Альтман тебя откопал, поганку такую? – пробормотал он.
– Но и это еще не все, – не слушая его, продолжала я. – На пакетике с порошком, который по твоей просьбе получил беззубый Артем, остались твои отпечатки пальцев. Кроме того, он тебя уже сдал. И чтобы самому не загреметь, готов под присягой подтвердить, что это ты снабжаешь его наркотой.
Грейнджер совсем как-то потух. На лице его вперемежку высыпали бледные и красные пятна. Он никак не ожидал, что сейчас получит такой мешок обвинений, причем все с доказухой.
– Ты все еще не сказала, чего ты хочешь, – наконец выговорил он. – Или просто балдеешь от того, что можно вот так посидеть с пистолетом и покривляться?
Взгляд и тон мой моментально изменились. От мнимой ласковости не осталось и следа. Мне и впрямь надоело тратить время. Свои козыри, которые не оставляли Андрюше шансов на ближайшее счастливое будущее в случае его молчания, я выложила. Осталось главное. Взгляд мой стал совершенно нелюбезным, а голос зазвучал жестко и решительно.
– Я хочу, чтобы ты мне честно ответил на несколько вопросов. Сам ответил. Отбивать почки или уродовать тебя мне, поверь, совершенно не хочется. Поэтому предлагаю поговорить спокойно и откровенно. Ты ведь уже понял, что я про тебя многое знаю. И если мы придем к общему мнению, я просто уйду отсюда. С кассетой, разумеется. Она станет для меня хорошей гарантией, что ты больше не будешь вовлекать в свои грязные танцы несовершеннолетних школьниц и торговать героином. Ведь не будешь?