Именно так. Оберон больше не взглянул на меня. Он дошел до кареты, сделал знак троллям. Один из них запихнул обратно пленников, другой зарычал и открыл противоположную дверцу.
Из кареты на снег вышла высокая, царственная фея. Несмотря на рост, она выглядела очень хрупкой. Того и гляди переломится от малейшего ветерка. Вместо рук у нее были пучки веток, связанные травяными веревками. Вместо волос голову покрывали нежные белые бутоны. На плечах феи лежала великолепная мантия, сотканная из всех цветов на свете: лилий, роз, тюльпанов, нарциссов и других растений, названия которых я даже не знала. Вокруг нее порхали бабочки, жужжали пчелы. Двор наполнился ароматом роз, от которого голова шла кругом.
Фея вышла вперед, и зимние фейри отшатнулись от нее, словно от прокаженной. Однако смотрели все не на женщину из цветов, а на то, что было у нее в руках.
Она держала скипетр наподобие тех, которыми владели королевы и короли прошлого, только это был не просто разукрашенный жезл. Он мерцал нежным янтарным светом, будто солнце упало на живую ветку, растопив снег и лед. Скипетр обвивала лоза, резное навершие все время выпускало ростки и бутоны, поэтому за женщиной тянулся след из листьев и лепестков. Зимние фейри с шипением и рыком отступили.
У подножия трона фея встала на колени, склонила голову и протянула скипетр королеве. Секунду та сидела неподвижно, только с непроницаемым видом смотрела на фею. Зимний двор затаил дыхание. И вот с нарочитым равнодушием Маб встала и приняла скипетр. Она поглядела на него, держа перед собой, и подняла повыше, чтобы все видели.
Жезл вспыхнул. Холодное голубое сияние поглотило золотистый свет. Листья и цветы засохли, облетели. Пчелы и бабочки упали на землю, иней посеребрил их нежные крылышки. Скипетр вспыхнул еще раз и превратился в лед, отбрасывая кругом сверкающие радужные лучи.
Коленопреклоненная фея вздрогнула и вдруг увяла. Ее роскошная мантия сморщилась, цветы почернели, волосы съежились и выпали. Захрустели веточки, и ноги женщины подломились, не в силах больше поддерживать ее. Она упала лицом в снег, дернулась и замерла. Меня охватил ужас. Почему все стоят и смотрят? Аромат роз рассеялся, и двор наполнился запахом гниющих растений.
— Вот и все, — устало сказал Оберон.
Он поднял голову и встретился глазами с Маб.
— Скипетр вы получили. До летнего равноденствия. А теперь прошу меня простить, нам пора в Аркадию.
Королева метнула в него хищный взгляд.
— Вы не останетесь, ваше величество? — тихо спросила она. — Не примете участия в празднествах?