— Не знаю и не желаю знать! В последний раз этот тип связывался со мной лет десять назад, когда только вышел из тюряги. Просил денег. Естественно, я ничего ему не дал и послал куда подальше.
— Только не подумайте, что и я планирую что-то от вас заполучить, — поспешно проговорил Вильям. — Единственное, что мне нужно, так это узнать, кто мои настоящие родственники.
Филипп пристально посмотрел ему в глаза.
— Это хорошо, что ты не разеваешь рот на то, что мы имеем. Наше благосостояние зарабатывается тяжелым трудом.
— Я живу и работаю в Аберистуите, — сказал Вильям. — Планирую туда вернуться через несколько дней.
Филипп сдвинул широкие брови.
— А к Дороти зачем нанимался?
При упоминании о Дороти у Вильяма кольнуло в сердце.
— Признаться, я работал у нее вовсе не из-за денег. — Он выдержал паузу. — Видишь ли, Тедди — мой племянник. Я захотел помочь им.
Филипп угрожающе подался вперед.
— Что ты сказал? Он твой племянник? Значит, ты — брат того мерзавца, который обидел Дороти?
— Лео умер полмесяца назад… — печально произнес Вильям. — Я уже упоминал об этом. На имя сына он открыл счет в банке. И в прощальной записке попросил меня узнать, как поживает мальчик.
— Больше ни о чем не просил? — грозно пробасил Филипп. — Имей в виду: если выяснится, что ты обидел Дороти, я достану тебя из-под земли. Джон дружил с ее отцом, она нам как сестра!
— Как сестра? Почему же вы тогда вынуждаете ее продать вам дом? — Вильям непонимающе покачал головой.
— Потому что он разваливается на глазах, одной Дороти долго в нем не протянуть, — ответил Филипп. — Ее овчарня пустует, большая часть земли не обрабатывается. У Дороти нет помощника, ей лучше перебраться с ребенком в город. Здесь они погибнут, задохнутся от бедности! Но самая главная их беда в том, что они вот уже долгое время не в состоянии платить за свое жилье.
У Вильяма на душе сделалось отвратительно. Городская сутолока и тихий мирок Дороти с Тедом казались ему несовместимыми понятиями. Его мысли напряженно заработали.
— Мы много раз пытались помочь Дороти, но она гордая, постоянно твердит, что в состоянии справиться самостоятельно со всеми своими проблемами, — сказал Филипп и о чем-то задумался. Потом взглянул на Вильяма с явной ненавистью и раздул ноздри. — Она переживает тяжелейшие времена, а ты наверняка над нею поиздевался, как твой покойный братец, и сматываешь удочки!
Вильям спокойно и смело посмотрел ему в глаза.
— Ты ошибаешься. Я не причинил Дороти вреда.
Он испытывал к этой женщине какие-то странные чувства: мечтал вовсе не о том, чтобы ею попользоваться, а жаждал ей помочь.