И она уже сама стремилась к ощущению грязи — жизнь выработала в ней зависимость, это чувство давало ей стимул двигаться дальше.
— Вставай, — приказала Кимми, открывая дверь на балкон.
Стоял тихий сырой вечер. Громкие голоса из жилых домов напротив эхом отдавались в бетонных ущельях.
— Вставай!
Она помахала пистолетом и увидела, как расплылась в ухмылке распухшая рожа Ольбека.
— Так ведь это игрушка, — хмыкнул он и медленно двинулся к Кимми, расстегивая молнию на брюках.
Она направила пистолет на статуэтку на полу и выстрелила. Послышался на удивление тихий хлопок, и в спину деревянного Гокке вошла пуля.
Для Ольбека это стало неожиданностью. Он отпрянул, но она снова указала стволом на балкон.
— Что тебе надо? — спросил он, очутившись снаружи, уже совсем другим, очень серьезным тоном, крепко ухватившись рукой за перила.
Она выглянула за ограждение — темнота простиралась внизу, как бездна, способная поглотить все. Ольбек знал это и затрясся.
— Расскажи мне все как есть, — велела Кимми, отступив от перил в тень.
И он рассказал — медленно и обстоятельно. Доложил все свои наблюдения, четко зафиксированные профессиональной памятью. Чего уж тут скрывать? Это всего лишь работа, а сейчас речь шла о гораздо более важных вещах.
Ольбек выкладывал все, в надежде спасти свою жизнь, а Кимми слушала, и перед глазами ее вставали лица старых друзей. Дитлева, Торстена, Ульрика. Ибо сказано: сильные должны сносить немощи бессильных. А также свои собственные. История подтверждает это на каждом шагу.
И когда человеку, стоящему перед ней, стало больше нечего сказать, она заявила:
— Выбирай одно из двух: либо прыгай, либо будешь застрелен. Отсюда лететь шесть этажей. Если прыгнешь, у тебя будет неплохой шанс выжить — внизу кусты. Их для того и сажают так густо.
Ольбек замотал головой: этот вариант не годился. Он повидал многое и знал, что такое невозможно.
— Там внизу нет никаких кустов. — Он выдавил жалкую улыбку. — Только бетон и трава.
— Надеешься на пощаду? А Тину ты пощадил?
Он ничего не ответил и замер, морща лоб и пытаясь убедить себя, что она шутит. Ведь только что она с ним занималась любовью. Ну или хотя бы чем-то вроде того.
— Прыгай, или я выстрелю тебе в причинное место. После этого ты точно не выживешь, обещаю.
Он сделал шаг вперед, полными ужаса глазами следя, как опускается пистолет и палец сгибается на курке.
Если бы не алкоголь, от которого гудела голова, дело кончилось бы выстрелом.
А сейчас он в отчаянной попытке перекинул свое тело через перила и повис над бездной, уцепившись за перекладину. Возможно, ему бы и удалось, раскачавшись, спрыгнуть на пятый этаж, но она ударила его по пальцам рукоятью пистолета с такой силой, что хрустнули кости.