Possessing and caressing me…[2] – Прямо о нас, – добавил он тихо, подняв глаза, – я уже работаю над переводом. Получается восхитительно. Только вот карандаш потерял…
Именно английский язык, диссонансом прозвучавший в сумраке санаторного номера и благодушное настроение заключенного Кондратьева, окончательно вывели из себя лейтенанта НКВД Петрова.
– Стоп! – рявкнул Петров. – Что за хрень ты несешь?! Что это такое, я тебя спрашиваю?
– Все эти материалы с какого-то Интернет – сайта газеты «Комсомольская правда», – прочитал упавшим голосом Кондратьев последний абзац. – Похоже, я случайно подключился к одной информационной системе будущего, но, думаю, смогу получать информацию и о текущих событиях, например, о ходе совещания в генеральном штабе противника. Необходимо только произвести правильную настройку.
– В генеральном штабе противника! – взмыл над креслом лейтенант Петров, уронив пилочку.
– А я сразу и не понял, что ты свихнулся! Дай сюда, – он вырвал папку из рук Кондратьева.
– Я же вам сказал, это результат моего последнего сеанса, – еле слышно пробормотал Кондратьев. – Я получил его на обычную рацию – только с новым контуром усиления во внешнем уровне…
– Копец! – зло шуршал листами бумаги Петров. – Надеюсь, этот бред изготовлен в одном экземпляре?
– Да, эти экземпляры и являются оригиналами, – отвечал теперь уже с горечью Кондратьев.
– Это просто счастье, что все это попало ко мне, а не сразу к товарищу Шустрому на стол. Ты знаешь о Горине?
– Да, мне сказали, – последовал ответ.
– Как этот Горин ни маскировался, Шустрый все равно вывел этого вредителя на чистую воду. Приговорили его к расстрелу. Завтра приговор приведут в исполнение. А его руководителя – старшего лейтенанта Хмельницкого разжаловали и отправляют на фронт рядовым. Какая нам польза от этих твоих сканирующих микроскопов и мертвого папы Римского, я тебя спрашиваю?
– Товарищ лейтенант, – собравшись с духом, уверенно заговорил Кондратьев. – По воле случая к нам попала поистине фантастическая вещь! С ее помощью можно осуществлять не только перехваты информации, но и такое вытворять, чего словами не объяснить! Я считаю, мы находимся на пороге открытия мирового уровня, которое сулит величайшие блага для нашей родины, и отправлять сейчас меня на расстрел есть величайшая глупость и преступление против государства и партии.
– Чего, чего? Против государства и партии? Ну, ты загнул! И что ты предлагаешь?
– Пока прошу только одно – посмотреть эксперимент. И все.
– Сколько нужно времени? – Петров, сбитый с толку неистовым напором, смотрел на часы.