Гейбриел мягко, с юмором, объяснил Дэниелу, как он невольно стал причиной происшедшего с Энн несчастья. И она видела, что отец ему поверил. Затем Дэниел принялся с пристрастием расспрашивать Хантера о миссис Фидерстоун и ее наследстве. Гейбриел насколько мог подробно рассказал ему о своей тетушке и ее завещании. И опять старый Розетти удовлетворенно кивнул. Постепенно первое напряжение спало, и разговор перешел на другие темы. Дэниел оживился, и на его лице появилась добрая улыбка. Наконец Хантер произнес что-то смешное, отчего старик громко рассмеялся. Энн облегченно вздохнула: это означало, что сердце отца растаяло.
Она почувствовала, что в ее душе начинает расти невольная гордость за Гейбриела. Энн помнила, как насмешливо и пренебрежительно отец относился в свое время к Дэвиду Симмонсу. Он тогда не только не скрывал своего презрения к нему, но даже старался его подчеркнуть. Сейчас он говорил с Хантером как с равным. Улыбался ему. Пару раз даже похлопал по плечу. Значит, Дэниел принял Гейбриела. А если Гейб понравился такому строгому в суждениях человеку, как ее отец, значит, он выдержал тяжелое испытание.
Под конец Дэниел, ласково назвав Гейбриела сынком, обернулся к Энн и удовлетворенно заключил:
— Ну что, моя маленькая обезьянка, ты, кажется, нашла себе наконец здравомыслящего парня.
— Боюсь, что ты ошибаешься, папа, — поддразнила отца Энн. — Просто он во всем с тобой соглашался.
— Неправда! — горячо запротестовал Гейбриел.
— Нет, правда! Вы подлизывались к моему отцу. Стыдно!
— Да нет же, черт побери! — отрезал Дэниел. — Нисколько он не подлизывался! А ты думаешь, я не старался всячески задобрить и умаслить твою маму, прежде чем жениться на ней? Еще как старался! И это естественно. То же бывает, когда хочешь сдружиться с человеком. Тогда стараешься раскрыться перед ним с самой лучшей стороны. И при этом не скрываешь, что хочешь стать другом. Правда, Гейб? Вижу, что согласен! Вот и все.
Хантер поспешил вмешаться в спор, грозивший затянуться:
— Извините, мистер Розетти, я хотел задать вам еще один вопрос. Можно?
— Слушаю тебя, сынок.
— Почему вы называете свою дочь «маленькой обезьянкой»?
— А потому, что она похожа на обезьянку. Тонкие ручки, тоненькие ножки. И ни секунды не может усидеть на месте. И все время что-то лопочет. Разве не похожа?
Гейбриел чуть не свалился со стула от хохота. А Энн, состроив свирепую гримасу, нарочито злобно зашипела на отца:
— Ну спасибо, папа! Удружил!..
В лифте Энн сказала:
— Вы очень понравились моему отцу, Гейбриел. Это совершенно поразительно!