С календарем в придорожном заведении дела не имели, и Занудин не совсем понимал (вернее, совсем не понимал), чем можно оправдать подобное попустительство. Моряки всего мира, потерпев кораблекрушение, оказавшись волею судеб на необитаемых островах ― и те из кожи вон лезут, чтобы не потерять счет дням, испещряя баобабы насечками, а скалы меловыми каракулями — спрашивается, почему? Вероятно, потому, что течение жизни, освобожденное от хронометрирования, все же порождает какую-то скрытую, но интуитивно ощущаемую угрозу для мышления, развившегося в мире всевозможных Расписаний, Таймеров и Календарей. А вот Занудин, к собственному стыду и ужасу, уже и приблизительно не сказал бы, давно ли он в «Ковчеге». Месяц? Два? Гораздо дольше? Обронил кто-нибудь за обедом «завтра воскресенье» — довольствуйся, принимай на веру. Но вскоре даже дни недели потеряли всякое значение, стоило только заметить, что недели по своей продолжительности здесь довольно «неравноценные» и могут включать в себя количество дней совершенно произвольное, взятое попросту с потолка…
И все-таки Занудину отчего-то запало в голову, что сегодня именно воскресенье.
Занудин собирался к завтраку, немного запаздывал. Излишне рьяно распахнув дверь своего номера, сильно ею обо что-то грохнул. Оказалось — об карлика, семенившего мимо по коридору. Даун во весь свой скромный росточек растянулся по полу, безвольный взгляд уперся в потолок. Создавалось впечатление, коротышка пытается сообразить, жив ли он еще или все кончено…
— Вы как по пожарной тревоге вылетаете… К завтраку? — кряхтя, поинтересовался Даун, оставаясь в распластавшейся позе.
— Ну, в общем, к нему. Прости, что задел.
— Зря торопились, между прочим. Завтрак отменяется.
— По какой причине? — удивился Занудин.
— Панки… — тяжко вздохнул карлик.
— Опять распоясались?! Снова чего-то отчебучили?! — без заминки излил свое праведное негодование Занудин. — И как можно терпеть?! Двое мальчишек всего-навсего, а неприятностей как из-за…
— Да не двое, а трое уже! — посетовал Даун. — Нового дружка с собой привели, похлестче себя — Сада Вашаса какого-то. Ох и дебош устроили, видели бы вы! Музыкант с этим Вашасом поцапался — так тот Музыканту, не долго рассуждая, вазу об голову расколотил. Хрустальную.