— Конечно, — пробормотала Валентина. — Надеюсь, все пройдет успешно. Я знаю, это покажется странным, но мне жаль, что я не могу передать Синтии свои наилучшие пожелания.
— Можешь. Ей нравится твоя музыка, Вэл… Она очень доверчивая женщина, даже наивная. Она не имеет ни малейшего представления о том, что происходит между нами, и как-то сказала мне, что хочет с тобой познакомиться, когда поправится. Она называет себя твоей большой поклонницей.
— О, — пробормотала Валентина, приятно удивленная.
— Я не знал, что сказать ей.
— Мне бы хотелось навестить ее в больнице, — сказала Валентина после долгой паузы.
Валентина негромко постучала в полуоткрытую дверь больничной палаты, а затем открыла ее и зашла в комнату, залитую солнечным светом и уставленную букетами цветов.
— Няня, не могли бы вы… О! — воскликнула Синтия, лежавшая в постели. Опираясь на подушки, она читала книгу. — Это вы, Валентина… Спасибо, что пришли.
Красота Синтии казалась хрупкой, а кожа — голубоватой, просвечивающей.
— Как вы себя чувствуете, Синтия? Кит сказал, что доктора предсказывают полное выздоровление. Это замечательно! Я принесла вам кое-что почитать.
Валентина поставила свой пакет из книжного магазина «Дабл-дэй», в котором лежало несколько бестселлеров и набор кассет «Голубых Орхидей». Казалось, Синтия исчерпала все силы, чтобы взять пакет и открыть его.
— Большое спасибо… вы так внимательны. Пожалуйста, садитесь, Вэл. Я так рада наконец-то с вами познакомиться. Кит все время говорит о вас. Он считает, что вы станете новой звездой Бродвея!
Ощущая острое чувство вины, Валентина придвинула стул.
— Как проходят репетиции? — поинтересовалась Синтия.
Испытывая облегчение от перемены темы разговора, Валентина принялась подробно рассказывать: от первоначальных декораций отказались и начали все снова. Написали четыре новые песни взамен трех, которые композитор и автор слов вынуждены были признать неудачными. Автор и художник по декорациям много спорили с Беттиной и режиссером. Поклонницы Бена Пэриса проникают в театр во время репетиций, поэтому пришлось нанять дополнительную охрану.
Синтия, казалось, вскоре утратила всякий интерес к теме.
— Прекрасно, — сказала она, вздохнув, и положила голову на подушку. — Я думаю… думаю, вам доставляет большое удовольствие работать с моим мужем.
Валентина похолодела.
— Да, конечно, он настоящий профессионал, — быстро сказала она.
— Кит совершенно особенный, — продолжала Синтия. — Знаю, я теперь не очень интересный человек и не разделяю его интересов. Просто не могу. Делаю вид, будто мне безразлично, но это не так. Мне больно видеть его таким живым и деятельным, в то время как я стала полуинвалидом.