Байрон едва заметно продолжал прикасаться к ее сознанию, легкой тенью следя за ее реакцией. Она без осуждения приняла то, что он сказал ей.
Антониетта постучала ноготком по мрамору.
— Получается, у тебя есть клыки? Как у вампиров в книгах? — она прижала ладонь к пульсирующей жилке на своей шее.
— Когда мне приходится питаться, да, мои клыки удлиняются, — он не отводил взгляда от ее лица.
Антониетта выключила воду.
— У тебя в этой комнате есть музыка?
Вопрос был настолько неожиданным, что он растерялся.
— Ты слышала, что я сказал?
— Конечно, слышала. Все дело в том, Байрон, что, прежде чем мы продолжим обсуждать это и дальше, мне необходимо узнать о тебе несколько важных вещей.
— Тот факт, что у меня есть клыки, некоторые люди могут посчитать важным, Антониетта, — терпеливо промолвил он, задаваясь вопросом, не потерял ли он разум. Паника начала охватывать его. Она была такой красивой, такой храброй, что он испытывал почти физическую боль, сдерживаясь, чтобы не прижать ее к себе. У него было тщательно спланировано, как он раскроет ей правду о своей наследственности, как любяще успокоит ее, однако она, кажется, совсем не нуждалась в утешении.
— Полагаю, что так, но я больше обеспокоена твоим выбором музыки. Я могу жить с некоторыми вещами, но сама моя жизнь — это музыка. Если у тебя ужасный вкус, не знаю, я должна буду пересмотреть нашу любовную связь.
Он с растущим волнением провел руками сквозь волосы.
— Это совершенно другое. У нас не любовная связь. В глазах моего народа, в моих глазах, мы муж и жена. И даже более. Мы связаны навечно. Связывающий ритуал уже прошел.
В ответ на его слова она подняла голову, ее глаза безошибочно нашли его лицо, словно она могла видеть.
— И где же во время связывающего ритуала была, интересно, я? Потому что я не припоминаю этого. И пока ты здесь, не мог бы ты объяснить мне это?
Ее прямой пристальный взгляд потряс его. Она выглядела сиреной, сидящей на краю джакузи, со своими обтянутыми нейлоном и длинной юбкой ногами.
— Женщина оказывается привязанной к своему Спутнику жизни, когда он произносит древние связывающие слова. Сила этих слов отпечатывается в каждом мужчине нашей расы до его рождения. Мы две половинки одного целого. Когда слова произнесены, души становятся едины, как им и предначертано быть, и ни одна из них не может находиться вдали от другой довольно продолжительное время.
— И это может быть сделано без ее ведома или согласия? — тон ее голоса был мягким. Она опустила руку в воду, рисуя на воде.
— Среди нашего народа всего несколько женщин. Наша раса почти исчезла. Но мы обнаружили, что некоторые человеческие женщины, обладающие парапсихологическими способностями, рождены вторыми половинками для карпатских мужчин.