— Все, Ромыч, давай по хатам, мне в люлю надо. — Поднялся, шатаясь, и принялся выпроваживать гостя: — Все, все, все! Тебе завтра на работу — не забыл? Вали давай!
— Вот этого, Игорек, я от тебя не ожидал, — тоже заплетающимся языком проговорил Роман, цепляясь за стол, явно показывая, что требует продолжения банкета. — А еще друг называется. Я как сейчас через весь город попрусь в таком виде? — сделал он последнюю попытку остаться.
— Ничё, такси поймаешь, вызвонишь. Давай, давай — мне еще убираться. — Соврал, конечно.
Добравшись до порога, Рома обнял меня.
— Хоть ты и подонок, но мой друг. Есть мыслишка насчет работы, но это — не пьяный базар, потом по-трезвяни загляну. Все, пошел. — Хлопнул меня по плечу, развернулся и шагнул в подъезд. Уже оттуда зазвучал фальшивый пьяный голос: «Друга я никогда не забуду, пусть хоть он не родился в Москве!»
А я пошел в комнату и, не раздеваясь, упал на диван, тут же проваливаясь в очередную кому. Только телик что-то вещал голосом диктора, потом рекламой, потом музыкой — и так круглые сутки. Хорошо хоть не громко.
Ромка выполнил свое обещание насчет работы. Дня через три, по моим далеко не точным часам, раздался звонок в дверь. На сей раз мое состояние было крайне недопохмеленное, соответственно более тревожное и злое. Я насторожился, подкрался к двери и прислушался: «Хоть бы не позвонили больше! Это просто ошиблись дверью! Да, да… нет!» Опять раздался звонок, и более требовательный.
— Это ко мне, — прошептал сам себе. Вздохнул, зажмурился и решительно открыл дверь.
— Глаза-то открой, Игорек! — раздался ехидный Ромкин голос.
Я выдохнул и уже спокойно открыл глаза. За порогом стояли двое. Один из них Рома — непривычно прилизанный, весь такой чистенький и подтянутый, хотя и в привычных джинсах, ветровке и со сложенным черным зонтом. Второй — неизвестный мне Мэн, именно так! Одет почти как Ромка, тоже со сложенным зонтом, но выправка, властность от него так и сквозила. Явно отстав ной военный, подпол — не ниже. Смотрит спокойно и уверенно. Лицо такое… представительское, что ли. Легкая седина в коротких темных волосах. Возраст от сорока до пятидесяти. В общем, «настоящий полковник» для баб.
— Привет, я не один, как видишь. Пустишь?
Я отошел в сторону, сердце продолжало колотиться.
— Ну ты допился, к «белочке» дело подходит. Давай-ка завязывай, старик.
— Проходите на кухню и вытирайте ноги. Вот об это, — я указал пальцем на многострадальный половик, — то есть наоборот: вытирайте и проходите.
На кухне ничего не изменилось, вернее, прибавилось пустых бутылок, бычков в консервах, ну и другого похожего мусора.