Они вместе
осторожно усадили нежданного гостя на широкий диван, распахнув в комнате все
окна.
– Андрей, сынок,
прости меня, старого дурака, но я ничего не могу понять. Такое впечатление, что
тебя послал Сам Бог – и там, когда произошла авария, и теперь, когда мы были
уверены, что уже никто не сможет помочь. Как такое может быть? Что ты делал в
том месте на набережной, именно в это время? Я ничего не могу понять.
Андрей отпил
принесенной ему прохладной воды.
– Что я там делал?
Собственно, ничего особенного. Сидел на лавочке, смотрел на вечерний закат, на
речку… Немного выпил.
– Да, но почему
именно там?
– Я и сам не знаю,
почему меня всякий раз тянет в это место. Вы когда-нибудь теряли свою Родину?
– Терять Родину?
Зачем? – удивился Смагин. – Нет, я патриот своей земли. Ну, поехать куда-то
ненадолго, отдохнуть, попутешествовать – это я еще люблю. Но потом назад, в
свои края.
– Тогда вы не
поймете моего состояния, – вздохнул Андрей, став задумчивым. – Вы не поймете
человека, которого тянет в то место, которое ему – пусть и отдаленно – но напоминает
его Родину, его землю, где он родился и вырос, а потом его оттуда выгнали. Даже
не выгнали, а вырвали с корнем и выбросили.
– Как это
выбросили? – остолбенел Смагин. – Это что, сорняк? Мусор?
Андрей усмехнулся:
– Для мусора есть
специальные места, его куда свозят, сносят, выбрасывают, сортируют. А для
таких, как мы, и мусорного ящика не нашлось. Вырвали – и вышвырнули.
– В наше время? Вот
так?.. – обомлел Смагин.
– А вы что, никогда
не слышали о том, что в наше замечательное время есть такие места, которые
называются «горячими точками»?
– Как не слышал?
Столько горя, столько жертв…
– А кто помнит этих
людей, вспоминает их? Нет, тех, кто там воевал и воюет – помнят, даже награждают.
Кто погребен под завалами бомбежек, обстрелов – хоронят, пусть и не всех. А
тех, кто остался без Родины, кому назад больше нет возврата – кто помнит о них?
Как им живется без родной земли, дышится без родного воздуха?..
Смагин в недоумении
пожал плечами.
– Поэтому вы не
поймете, что меня тянет в этот уголок нашего города, чем-то похожий на тот, где
родился и жил, который превращен в руины. Почти каждый вечер прихожу туда, мне
там по-особому уютно. А после того, как лишился своей любимой работы, живу то
здесь, то там, то сям…
– Стоп! – Павел
Степанович взял Андрея за руку. – Не живу, а жил. Отныне я твой покровитель и
обо всем позабочусь.
– Мой покровитель –
Господь, – миролюбиво улыбнулся Андрей, – лучше Него обо мне никто не
позаботится. Он вывел меня из того пекла и никогда не бросал. А то, что я стал
таким, – он указал взглядом на свой убогий внешний вид, – во многом моя вина.