– Ничего не пойму,
– опешил Смагин. – О какой профессии речь?
– Я репортер Андрей
Паршин. Мое имя вам должно быть хорошо известно по тем острым критическим
публикациям в ваш адрес, когда я выступил против затеи поставить в черте города
вредное для здоровья людей производство.
– Все хорошо помню:
и желание построить аккумуляторный завод, и тот шум, который подняла пресса,
подключив экологов, общественность. Помню. Мы тогда тоже все взвесили,
проанализировали и согласились с выводами экологов, отказались от этого
строительства. Ваши критические статьи, кстати, вовремя остудили горячие
головы, которые убеждали нас в обратном: на все плюнуть, махнуть рукой и
строить завод, обещавший нам солидную финансовую прибыль, хорошие рынки сбыта.
– Я тоже помню,
какими словами вы кляли, поносили репортеров, обративших внимание на эту
проблему, как нам угрожали. И в нынешней ситуации, не разобравшись до конца,
снова хаете репортеров, обвиняете их во всех своих бедах.
– Но ведь мы
отказались от строительства! – всплеснул руками Смагин. – Потому что во всем
разобрались! И сейчас все расставили по своим местам. Благодаря вам разобрались
– и тогда, и теперь. В чем же дело? Какие могут быть вопросы?
– Дело в том, что
тогда, после публикаций о вредном производстве, меня и еще нескольких человек,
писавших на эту тему, выгнали с работы. Ваши люди нам не простили того, что мы
дерзнули восстать против самого Смагина. Сказали, что не по своим силам взялись
дерево рубать. И выгнали. Выбросили на улицу. Отблагодарили по-своему,
«по-царски». Теперь я такой, какой есть перед вами – тот самый репортер Андрей
Паршин и бомж по совместительству. Так что никакой другой благодарности я от
вас не жду, а лишь прошу: никогда не говорите с таким презрением о моей
профессии. А сейчас покажите, где у вас выход на улицу, мне здесь душно.
– Стоп, стоп! –
Смагин схватил Андрея за плечи, удерживая, чтобы тот не ушел. – Как это выгнали?
За что? Кто посмел? Я немедленно во всем разберусь и лично выгоню в три шеи
тех, кто так решил расправиться с журналистами.
– Надеюсь, что вы
всегда будете таким справедливым и принципиальным и на посту градоначальника, –
улыбнулся Андрей, высвобождаясь от рук Смагина. – Думаю, после того, как новые
факты станут достоянием общественности, победа на выборах мэра вам обеспечена.
Можете уже сейчас начинать праздновать блестящую победу. А меня прошу
отпустить, мне нужно на воздух, мне…
Он качнулся и
схватился за сердце.
– Люба! – крикнул
Смагин, зовя жену на помощь, но та уже мчалась к шкафчику с домашней аптечкой.