– Почему вы живете со
всем этим? Почему вы мучаете себя?
Алексей улыбнулся, глядя
на Марту:
– Почему я живу с этими
воспоминаниями? Правильнее будет спросить, почему эти воспоминания, это прошлое
живет со мной?
– Да–да, именно так я и
хотела спросить. Почему прошлое живет с вами? Почему вы не начнете новую жизнь?
Но новой родине. Нельзя все время жить тем, что было. Так можно сойти с ума.
Или умереть.
Алексей прикрыл глаза.
– И сходили. И умирали.
Одни нашли новую родину, а другие нет. Вот и умерли. Такую болезнь в клиниках
не лечат. И от нее нет лекарства. Вон, кактус, например. Или колючка. Растет
себе в пустыни: ни воды, ни земли. Один песок вокруг. Чем она питается, чем
дышит – никто не знает. А пересади ее на благодатную почву, где много воды,
влаги, удобрений разных – и она не будет жить. Ей нужна пустыня: дикая жара,
песок, безводье… Так и человек: один приживется, а другой зачахнет.
– Да, но человек – это
не… Как вы сказали? Ко–лью–чка?
Алексей кивнул головой,
улыбнувшись Марте. Она в задумчивости сказала:
– Человек – не колючка.
У вас есть семья? Дети?
Алексей снова задумчиво
посмотрел на Марту.
– У меня было все:
семья, дети, друзья, дом… Но война все перевернула. Оставила только одно: мою
работу репортера. И сама осталась со мной. А теперь я понимаю, что с моей работой
семью иметь вообще противопоказано.
Марта удивленно
взглянула на него.
– Да–да, не удивляйтесь:
противопоказано. Любая командировка в горячую точку, где стреляют – и моя
потенциальная жена может остаться вдовой, а дети – сиротами. Это в лучшем
случае, потому что семья получит материальную компенсацию, льготы. А в худшем –
у них в доме появится калека: с оторванной ногой или рукой, в коляске, с
протезами, покалеченной психикой. Зачем им такое «счастье»?
Марта снова вспомнила
обрывочные детали своего сна.
– Вы сказали, что вам
снились… Горы, кладбище, самолет…
– А, то грустная
история, – рассмеялся Алексей, – лучше не вспоминать. Как раз тогда я получил
дырку.
Он указал взглядом на
рану в плече.
– Это была моя
командировка по заданию одного западного журнала. Надо было сделать хороший
фоторепортаж. Ну а хороший материал в тылу не сделаешь. Только там, где стреляют.
Вот и сделал…
– Снайпер? – осторожно
спросила Марта, вспоминая свой страшный сон.
– Да, снайпер. Нас
высадили на старое кладбище, отряд попал в засаду. Пока пришло подкрепление, с
обеих сторон много полегло. На войне ведь одна простая логика: если ты, то
тебя. Другого не дано.
– А снайпер… Он сидел…
Такая старая vеža[29]…
Ну, маленькая крепость… Из камня…