- Есть тут хоть кто верующий, божьему человеку приют дать? - с тоской спросил странник.
- Это переночевать, значит? Да что ж, хоть у меня ночуйте, места не пролежите.
Больше до самого дома ни странник, ни женщина не сказали ни слова. Только отпирая дверь, она спросила:
- Звать-то вас как?
- Иоанн! - по-прежнему важно и твердо сказал странник.
Женщина вздохнула, думая, быть может, о грехах своих, открыла дверь, и они вошли в темные пахучие сени, а оттуда - в избу.
- Раздевайтесь, отдохните... - сказала хозяйка и вышла.
Иоанн снял котомку, пальто, стал разуваться. Долго с печальным лицом нюхал портянки, чесал большие набрякшие ступни, осматривался.
Когда снова вошла хозяйка, Иоанн сидел уже в одной рубашке, копался в котомке. Он вынул оттуда Евангелие, толстую тетрадь с надписью "Поминальница святого Иоанна" и большим крестом на обложке, пошарив, нашел огрызок карандаша, раскрыл тетрадь, подумав, спросил строго:
- Была в сем доме смерть?
Хозяйка вздрогнула, повернулась, пристально посмотрела на странного бородатого человека.
- Была, - негромко сказала она. - По весне сынок у меня помер. Шофером он работал в колхозе, через реку стал переезжать...
- Имя! - сурово остановил ее странник.
- Чего? - не поняла она.
- Имя, имя! Сына имя, - раздраженно прикрикнул он на нее.
- Сыночка-то? Федей звали... Говорили ему, погоди, не ездий, не погниют твои товары - части какие-то для МТС вез - стороной объехай, через мост, лед ведь сейчас тронется... Не послушал, горячий был... Утоп... Сыночек-то утоп...
- Буду молиться! - перебил ее Иоанн, выписывая в тетради крупно: "Федор". - Тебя как звать?
- Настасья...
- Так... Нас-тасья. Одна живешь?
- Вдвоем. С дочкой. Не дочка она мне, женка Федина, да я уж с ней...
- Муж был?
- Был, как не быть... На фронте погиб, в сорок втором...
- Имя?
- Михаилом звали...
- Так... - Иоанн помолчал. - Невестку как звать?
- Люба... Любовь, значит.
- Знаю, - сказал странник, записывая. - Хорошая?
- Это как же? - не поняла Настасья.
- Поведения хорошего? В бога верует?
- Нет... В бога не верует, комсомолка, а так не согрешу - хорошая. Зоотехникум кончила, работает, значит, на ферме, да еще завклубом ее поставили. Клуб у нас, так она в нем еще вечерами. Устает - день там, вечер там, да я и не перечу, конечно, скука одной-то, молодая, годочек только и пожили... Сынок-то, Феденька... Из армии пришел, мамуня, говорит... Мамуня...
Настасья сморщилась, сухие губы ее затряслись, по темным худым щекам покатились слезы. Странник сурово молчал.
- Садитесь, повечеряйте... - сквозь слезы сказала Настасья. - Самовар сейчас вздую...