Он, как был в тапочках и тренировочных штанах с отвисшими коленями, так и понесся огромными скачками вдоль тротуара, распугивая нормальных студентов. Потом перебежал дорогу под звуки автомобильных клаксонов и растворился среди зелени, окружавшей желтые пятиэтажки.
- Чего это с ним? - Спросил я. - Запой?
- Вечная беда русской интеллигенции, - посетовал Захар. - Вся энергия уходит на борьбу с зеленым змием. Чтобы сделать что-то путное - сил уже не остается. Ничего, ты вон обещал, что Михал Сергеич страну в трезвость приведет...
- Этот приведет. Может из-за этого и Союз весь... вот так вот. Что он там про Олимпиаду говорил?
Захар огляделся по сторонам и заметил в конце тротуара киоск "Союзпечати".
Сбегать за газетой много времени не заняло. На первой странице "Известий" мы прочитали:
"...Считать нецелесообразным участие советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии, отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой в США антисоветской кампании. Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие советских спортсменов в Олимпийских играх. В доверительном порядке информировать ЦК братских партий социалистических стран о нашей позиции и высказать просьбу о ее поддержке..."
На самом деле пророчествовать совсем непросто. Когда оно сбывается - пророчество - возникает неописуемое чувство причастности к событию. Словно это я был в рядах тех людей, что выслушав требования и пожелания заокеанских устроителей Олимпиады, гордо сказали - "Да пошли вы, уррроды!"
- Вот такие они - пироги с котятами, - прокомментировал Захар. - Четыре года назад нас бойкотировали, теперь мы. Нормальный такой мир во всем мире. Знаешь, я уже не удивляюсь твоим пророчествам.
С той стороны, куда унесся Ленька вдруг раздались испуганные девчачьи крики - это сквозь небольшую их стайку прорывался Попов, размахивая двумя бутылками коньяка, не поместившимися в оттопыренные карманы.
- Пошли прочь, накрашенные! - Орал он на всю улицу и ему отвечали визгом и хохотом. - Намазались, аки демоны ночные! Пошли прочь!
Он подбежал к нам, подпрыгивая на одной ноге.
- Тапок, сука, в магазине потерял, - коротко и непонятно пожаловался он. - Чего стоим? За мной, камрады, за мной, быстро!
И такими же нелепыми прыжками помчался дальше по дорожке - ко входу в огромное, этажей на шестнадцать-семнадцать, общежитие. К нашему удивлению на вахте никого не оказалось и нам не пришлось ни предъявлять документы, ни записываться в журнал. Поднявшись вслед за Поповым по лестнице на второй этаж, мы прошли по длинному темному коридору и оказались в небольшой комнате - на три человека, судя по кроватям.