— Безусловно, вы мой доктор! — воскликнула девушка.
— В таком случае выполняйте мои указания, — улыбнулся он, подавая руку для прощания. — До свидания.
— Нет-нет, вы не можете так просто уйти! Я еще не поблагодарила вас за прекрасные цветы и… за ваши добрые пожелания. Когда я смогу с вами увидеться? Дорогая, — кинула она взгляд в сторону миссис Морнингтон, — удержите его!
— Тебя можно удержать, Гифф? — весело поинтересовалась дама. — Как насчет того, чтобы приехать к нам завтра на ленч? Ты сможешь выкроить время? Или в какой-нибудь другой день на этой неделе?
— Боюсь, я должен предупредить, что мисс Оливия будет занята, — холодно процедил Дуброски. — Завтра, так и быть, отдых, как приказывает доктор, но со следующего дня — ежедневные репетиции. — Обращаясь к Оливии, он добавил: — У меня есть относительно вас определенные планы. Кроме того, на следующей неделе мы повторим этот балет. Рад был познакомиться с вами, мадам. — Он поклонился миссис Морнингтон и, слегка кивнув остальным, довольно быстро вышел из комнаты.
— Похоже, для вас наступают тяжелые дни. И все-таки завтра я никак не смогу. — Хотя Хардинг и произнес это спокойным тоном, от Оливии не укрылись складки, появившиеся в уголках его губ, что свидетельствовало, как она знала, о недовольстве доктора. Теперь она не сомневалась, что ее первое впечатление о мгновенно возникшей между ним и Дуброски антипатии оказалось верным.
— Однако, — продолжил Гиффорд, — спектакли же будут у вас не каждый вечер?
Оливия покачала головой:
— Этот снова пойдет на следующей неделе. Очевидно, мистер Дуброски хочет, чтобы я была постоянно занята.
— А что, если я приглашу вас обеих поужинать со мной как-нибудь вечером? — предложил доктор, посмотрев на миссис Морнингтон. Та, в свою очередь, переглянулась с Оливией.
— Это было бы замечательно! — воскликнула девушка.
— Давайте, например, в пятницу вечером. В семь тридцать, в «Савое»?
Предложение было принято.
Несколькими минутами позже, пробираясь в лабиринте коридоров и лестниц к выходу из театра, Гиффорд размышлял, не лучше ли было бы подавить внезапно возникшую мысль пригласить их на ужин. Может, легче и спокойнее позволить этому проклятому иностранцу с манерами тирана, возомнившему, что имеет все права на Оливию, полностью завладеть ее вниманием?
При этой мысли доктор почувствовал легкий укол в сердце и скривил губы в усмешке. Если этот коротышка с жестким взглядом способен содействовать реализации великой страсти Оливии и помочь ей занять то место, которого достойна выдающаяся артистка, — то кто такой он, Гиффорд Хардинг, чтобы возражать против этого?