Угнетенное состояние, с которым Оливия безуспешно боролась последнее время, прошло. Она наконец-то хорошо выспалась и даже проснулась раньше обычного. Открыв глаза, она почти сразу с облегчением вспомнила, что сегодня репетиции не будет. Можно спокойно обдумать собственные идеи относительно интерпретации некоторых моментов своей партии в этом гала-представлении. Потом придется обсудить эти идеи с Дуброски, а он, конечно, скорее всего с ней не согласится. Может, он даже по-своему и прав, думала Оливия, как гений, признанный в своем кругу, но, в конце концов, у нее тоже есть определенное право не во всем соглашаться с ним.
Если бы только он позволил ей быть самой собой. Если…
Внезапно зазвонивший телефон, стоящий рядом с кроватью, заставил ее вздрогнуть. Сейчас у нее не было никакого желания ни с кем разговаривать. Пожалев, что не отключила аппарат, после некоторого колебания Оливия все-таки сняла трубку:
— Алло!
— Доброе утро! Только не говорите, что я разбудил вас. Если так, я вполне понимаю вашу суровость.
— Гиффорд! — Оливия просветлела лицом. — Нет, вы меня не разбудили, хотя, признаюсь, я еще в постели.
— Это хорошо. Постарайтесь оставаться там как можно дольше. Вам нужно как следует отдохнуть, — одобрительно отозвался доктор.
— Нет, я себя прекрасно чувствую! И вчерашний ужин был очень мил. Я получила истинное наслаждение. Я даже думала черкануть вам благодарственную открыточку, потому что боялась по телефону не застать вас.
— У меня случайно оказалось свободное время после полудня, поэтому я и решил вам позвонить, — пояснил Гиффорд. — Я подумал, не затруднит ли вас с миссис Морнингтон угостить меня чашечкой чаю — скажем, примерно в половине пятого?
— Если бы тетушка была дома, не сомневаюсь, она была бы рада вас видеть. Но она вернется только к вечеру. Но и мне очень приятно, поэтому милости прошу!
— Замечательно! Конечно, если у вас нет более интересных планов.
— Договорились. В половине пятого.
— Благодарю вас. До встречи.
Положив трубку и ощущая, как от одного звука ее голоса заколотилось сердце, Гиффорд скривился. «Ну где же моя сила воли? Почему я не могу забыть о ней?» Вчера вечером он не стал ее провожать, потому что просто боялся потерять голову, оказавшись с нею рядом в темноте такси. Сейчас он надеялся, что сумел взять себя в руки.
Оливия обрадовалась его звонку. Она, конечно, немного расстроилась, когда Гиффорд посадил ее в машину одну, и подумала, что, наверное, утомила его своими страхами.
Направляясь в ванную, Оливия впервые за многие дни чувствовала себя счастливой. Пока еще она не поняла, что причиной душевной бодрости была просто уверенность, что она скоро увидит Гиффорда; но уже точно знала, что его присутствие дает ей ощущение полной безопасности и уверенности, которых ей больше всего на свете и не хватало. Ей до сих пор не приходило в голову задуматься, почему даже простое воспоминание об этом человеке создавало такой душевный комфорт. Но она еще поразмыслит над этим.