Ну так и есть, Артем с содроганием понял, что нижней челюсти у человека, на которого он смотрел, нет. Просто нет – будто ему ее кто-то оторвал. В страшной ране время от времени судорожно дергался язык, разорванный точно посредине. Точно как у ужей на болотах… А это не наш – вон, кресты у него. И у этого, у которого будто полшеи выкушено, тоже. Быстро обежав всех остальных взглядом, он с облегчением увидел, что это все сплошь незнакомые люди – и все с крестами на щеках, никого из деревенских он не заметил. Над наиболее тяжело раненными уже суетились медсестры и эта, Петровна. Тем временем Крысолов спокойно подошел к стоящим и остановился в нескольких шагах от них.
– Я – Крысолов, – негромко представился он. – Точно ты уверен, что пересекаться со мной не хочешь?
Тот, кто разговаривал с Дмитрием, резко повернулся к нему, его товарищ тоже. Рука второго, чернявого лысого парня, судорожно дернулась к ремню автомата, и Артем, перехватив свой «укорот», подумал, что, несмотря на уверения Дмитрия, пострелять сейчас все же придется. Однако первый, здоровый, не ниже Куска, крепко ухватил другана за запястье и глухо рыкнул ему:
– Тихо… – потом медленно развел руки. – Спокуха, командир, я за базар отвечаю. Раз сказал, что мне с тобой делить нечего, значит, так.
– Ладно – ты. А остальные?
– За остальных тоже отвечаю. Так? – повысил он голос. Нестройный хор голосов вразнобой подтвердил сказанное здоровяком.
– Жора меня зовут, – представился здоровый. – Нам помощь нужна… – продолжил он было, однако осекся из-за выстрела, громко разнесшегося по холлу. Артем быстро скосил глаза в ту сторону (научил-таки его Крысолов не дергаться в сторону любого сигнала всем телом!), заметил, как от того, с распоротым животом, отходят люди, и вновь перевел взгляд на стоящих. Крысолов тем временем продолжал разговор с Жорой.
– Так что случилось у вас, в деревне-то? Хан дошел, говоришь?
– Он… как-то резко вдруг чего-то. Не, мы знали, конечно, что ему одна дорога, раз человечину жует, только все равно, по всем прикидкам, не так быстро это случиться должно было. Он ведь вообще не из блатных. Нарисовался у нас через год после Хрени, у него тогда еще дружок был, так вместе зону они и подмяли. А хрен ли? Они ж уже тогда сырятину жевали, так что и быстрей были, и сильнее. Паханы наши старые попробовали поперек встать, так они их в момент завалили: голыми руками, вместе с охраной… Если бы, конечно, все разом мы тогда навалились, может, и порешили бы их тогда. Да труханули все. Потом, правда, хотели их втихаря сонных замочить, так они же, твари нелюдские, по трое суток могут не спать. И как нюх у них, скажи, на засады: всех, кто чего замышлял, всех замочили. Да и шестерили на них уже тогда, нашлись падлы, сдавали по полной. Нашелся у нас один, правда, Чечен, стрельнул корефана его, так Хан ему перед всеми голову открутил, как шляпку подсолнуху. А потом уже никто не решался. Партаки эти идиотские завел, – показал он на собственную щеку. Артем отметил про себя, что идиотские не идиотские, а черепов на кресте у Жоры хватает, так что ухо с ним держать востро надо.