В поисках более адекватного, чем у Коллингвуда, философского обобщения историографической практики обратимся к недавнему объемному труду Поля Рикера «Память, история, забвение»[1250]. Взгляды Рикера на роль свидетельства в истории весьма отличаются от взглядов Коллингвуда[1251]. Он различает три «стадии» работы историка. Это методологические ступени — не обязательно они следуют друг за другом в хронологическом порядке[1252]. Вот они: (1) документальная стадия; (2) объяснение и/или понимание; и (3) историографическая репрезентация. Документы, с которыми работает историк на первой стадии, Рикер, вслед за Блоком, называет «следами», которые прошлое оставляет в настоящем. Сюда входят свидетельства и иные (нелитературные) «остатки» прошлого. Свидетельства он делит на «сознательные», предназначенные для потомков, и «бессознательные», те, что сообщают нам нечто «против своей воли»[1253]. И те и другие становятся историческими документами, будучи заархивированы — то есть сохранены и собраны для нужд историков. Документальная стадия исторического исследования — это изучение документов, оценка их как исторических свидетельств и установление фактов, о которых они рассказывают[1254]. Это возможно, только если историк задает документам вопросы: «Документы молчат, пока их не просят верифицировать, то есть подтвердить некую гипотезу»[1255]. Вторая стадия касается взаимосвязей между фактами, установленными при помощи документальных подтверждений. На этой стадии историк занят интерпретативными вопросами — вопросами «почему?» и «зачем?», требующими каузальных и телеологических ответов. Последняя стадия — составление литературного текста для читателей истории, «репрезентация», «представляющая» исторические события[1256]. На этой стадии в схеме Рикера вновь появляется свидетельство: его содержание историк включает в свой текст[1257]. Хотя Рикер не описывает эту стадию в деталях, ясно, что он не считает историка призванным к полной независимости от свидетельств.
Одна из постоянных забот Рикера на протяжении всей книги (особенно в диалоге с Хейденом Уайтом) — отделить историографию от художественной прозы, настаивая на том, что на каждой стадии историк (или его свидетель) сознательно обращается к тому, что произошло в прошлом[1258]. Эту постоянную отсылку к прошлому в историографии можно различить и понять, лишь приняв во внимание взаимоотношения между тремя стадиями историографической работы. В основе всего предприятия историка лежит память[1259], отличительная черта которой — обращение к прошлому. Память проявляет себя в свидетельстве, которое, записанное и сохраненное в архиве, становится историческим документом, предназначенным для изучения. Таким образом, документы — это «архивированная память»