. Доверие к чужому слову, в обыденной жизни спонтанное и естественное, в историографии должно диалектически сосуществовать с критическим сомнением, вызываемым в нас архивированными свидетельствами. Необходимость доверия здесь слишком часто упускается из виду, поскольку свидетельство вырвано из диалогического контекста повседневной жизни, в которой аспект доверия к чужому слову очевиден; однако архивированное свидетельство, свидетельство в форме исторического документа также требует доверия к себе — доверия, которое должно быть осложнено, но не замещено критической оценкой.
До сих пор мы не касались еще одной стороны историографического процесса, неотделимой от «фактологичности» сообщений историков — интерпретации. Для Рикера она не ограничена какой–либо одной стадией, но присутствует на всех трех уровнях. Даже на стадии формирования архивов выбор исторических свидетельств включает в себя акт интерпретации. Мы не можем выделить неинтерпретированные «сырые факты» — и не должны этого желать, поскольку «субъективная сторона, коррелирующая с объективной стороной исторического знания»[1268], необходима в историческом поиске истины: «Интерпретация — неотъемлемая часть поиска истины во всех историографических операциях»[1269]. Вслед за Блоком Рикер отмечает, что историография предполагает и понимание прошлого в свете настоящего, и понимание настоящего в свете прошлого. И в центре этого взаимообмена между прошлым и настоящим стоит свидетельство — важнейшая форма следов, оставляемых прошлым в настоящем[1270]. Интерпретация свидетельства — важнейшая задача историка в его поиске исторической истины.
Свидетельство и принятие свидетельства
Повторим еще раз: без доверия к свидетельству историография невозможна. Это доверие — совсем не обязательно слепая вера. В «критически–реалистическом» принятии и использовании свидетельства доверие диалектически сочетается с критической оценкой. Но оценка нужна именно для того, чтобы определиться, заслуживает свидетельство доверия или нет. Независимое подтверждение или опровержение всего, о чем рассказывает свидетельство, так, чтобы само свидетельство стало ненужным — невозможно. Свидетельство основано на человеческой памяти и разделяет с ней ее хрупкость; при этом, в отличие от живой памяти, оно существует лишь в архивированном виде и вырвано из диалогического контекста. Но свидетельство — единственный ключ к достижению большинства наших целей. Разумеется, настоящее хранит и иные следы прошлого (например, археологические находки), которые могут до определенных пределов подтвердить или опровергнуть свидетельство; однако в большинстве случаев для изучения и написания истории их недостаточно. Они не могут заменить свидетельства. В конечном счете свидетельство — это все, что у нас есть.