Полк Линкмана теперь служил наковальней, которой следовало оставаться на своих позициях, в то время как кольцо окружения будет стягиваться. Следовательно, коммандос здесь делать было нечего.
Клаус забрал всех своих людей с собой.
На пятнадцатый день операции стало ясно, что большинству партизан удалось вырваться из ловушки. В этом районе оставили батальон пехоты, остальные войска вернулись к местам дислокации.
На обратном пути Клаус получил необычную депешу от Ханса Фертера. Его попросили подождать со своими егерями в трех километрах от городка Ревны вестового, который доставит ему очень важное письмо. Прибыв в условленное место, Клаус действительно обнаружил огромного шваба с круглой головой, беззаветно преданного Фертеру, с кратким посланием.
«Три сотрудника гестапо ожидают вашего возвращения, чтобы арестовать радиста Ха-Йота. Каково бы решение ни было вами выбрано, гарантирую свою помощь».
Клаус вызвал Хайнца, Манфреда и Гюнтера, показав им письмо. Затем попросили прийти Ха-Йота.
Маленький радист побелел как полотно.
— Я знал, что все этим кончится. Но могу вам сказать, что я никогда не занимался политикой, потому что мне на нее наплевать. Разумеется, я знал, что мой отец коммунист, но все равно не осуждал его, нет… Что теперь делать? Я подчинюсь вам, господин капитан.
— Сейчас ты закроешь свой рот и никому не будешь рассказывать эту историю. И позовешь ко мне братьев Ленгсфельд.
Четыре офицера посовещались еще немного и решили, что Клаус, Хайнц, унтер Байер и братья Ленгсфельд поедут в Ревны. Остальные егеря будут ожидать их возвращения.
Сотрудники гестапо остановились у Фертера, единственной связи коммандос. Вот почему Клаус с Хайнцем заявились именно к нему. Они засвидетельствовали свое уважение и понимание.
— Вы знаете, конечно, — сказал Клаус, — что, как командир одного из подразделений роты, я несу ответственность за жизнь и смерть моих подчиненных. Не скажете ли мне, в чем провинился мой радист?
— Вопрос простой, вы знаете. Его отец уже в концентрационном лагере, и было бы неправильно позволить сыну этого подлого коммуниста смыться.
— У вас есть против него реальные улики?
Один из гестаповцев похлопал рукой по папке и сказал насмешливо:
— Пока немного. Но будьте спокойны, после допроса досье станет полным.
— Да, конечно… Беда в том, что наша группа находится за городом. Но мы приведем его к вам. Пока же можно выпить.
И Клаус вытащил из кармана бутылку водки.
Фертер пошел за кружками, не переставая внимательно наблюдать за гостями. Разговор упростился. Говорили о войне, Берлине, женщинах. Клаус и Хайнц, казалось, не торопились, угощали русскими папиросами. Потом в дверь постучали, и явился унтер Байер, впервые надевший форму СС. Он молодцевато щелкнул каблуками и объявил, что коммандос надо возвращаться в расположение своей части.