С того момента, как Гюнтер окажется среди вас, больше ничего не предпринимайте.
Братья Ленгсфельд дали мне две свои миниатюрные гранаты, и я полностью уверен, что они гарантируют мою смерть.
На войне не бывает умной смерти. Но иногда она может быть полезной. Считаю, сегодня тот самый случай.
Необходимо также, чтобы вы отказались от расстрела пленных, потому что будет прискорбно, если вам придется вновь столкнуться с той же проблемой. Не забывайте: они теперь представляют постоянную угрозу для вас всех.
Вот и все. Прощайте. Ваша дружба составляет единственную истину на этой войне.
P. S. Женя находится в лагере, куда я иду умирать. Прекрасные трагедии в замках на берегах реки Неккар… тоже абсурдны?»
Хайнц первым протянул к Клаусу руку, чтобы взять и перечитать письмо. Гюнтер плакал, бесшумно и не таясь.
Людвиг, готовивший вечерний стол, подошел к офицерам, и Клаус ввел его в курс дела.
— Ублюдки… Нам нужно отомстить им, господин капитан. А пленные — их пристрелить сразу?
— Пока не знаю. Скажи унтеру Байеру, чтобы привел коммандос в боевую готовность и удвоил караулы.
Снаружи снег падал крупными и тяжелыми хлопьями. Солдаты оделись в свои белые маскировочные комбинезоны, оставшиеся с прошлой зимы.
На следующее утро все коммандос в полной форме отдали последний долг Манфреду. Унтер-офицер Вернер установил ночью крест с надписью:
МАНФРЕД ФОН РИТМАР
(1919–1942)
Погиб в бою 25 ноября 1942 года
Через двадцать четыре часа прибыли три офицера СД расследовать гибель Манфреда фон Ритмара.
Они поставили в вину Клаусу содержание пленных вопреки официальному приказу ОКВ и потребовали немедленно доставить к ним захваченных партизан. Кроме того, к коммандос, согласно официальным предписаниям, был приставлен новый офицер службы безопасности СС в Брянске.
Ночью Хайнц решил позволить Гайкину бежать. Он объяснил ему, в чем дело. Русский офицер спросил, почему он его освобождает.
— Видимо, по глупости. Но кое-кто отдал жизнь за всех нас. Я передаю тебя твоим, чтобы эта смерть не оказалась полностью бесполезной. Но она будет таковой, если твои не поймут, почему теперь пленных должны казнить.
Гюнтер выдал свидетельство о смерти для оправдания исчезновения русского офицера, а офицеры СД повели на расстрел пленных, смирившихся со своей судьбой.
28 ноября среди коммандос появился лейтенант СД Вальтер Заукен. Светловолосый, довольно коренастый, с правильными чертами лица, он произвел на всех приятное впечатление, но не на Гюнтера, которого настораживали слишком извилистая линия рта вновь прибывшего, его бегающие глаза и большие дряблые руки. Заукен проявил похвальное усердие в изучении обстановки и карт района. Но он порицал расхлябанность солдат, фамильярные отношения между офицерами. А вечером, когда Клаус, Ханс Фертер и Хайнц собрались послушать московское радио, он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Клаус вскочил и окликнул его резким тоном: