Он промолчал.
— Я имею в виду… поговорить не с коллегами-следователями, а с кем-то еще.
— Да… может быть.
— Я слушаю.
— Здесь все другое, — приподнялся он на локте. — От этого дела веет… неслыханным одиночеством. Сколько времени заняло выяснение ее имени, поиск квартиры, где она жила… подтверждение опасения, что ребенок тоже исчез. Мы же не знали, есть у нее дети или нет, знали только, что она рожала. Если бы не эта замечательная старушка, мы бы и сейчас тыкались в потемках. Ты понимаешь? Не просто одиночество… неслыханное одиночество. Теперь мы знаем имя, но о жизни ее почти ничего не известно… какие-то случайные фрагменты. Человек жил, воспитывал ребенка, а окружающие ничего не видели. Им не было дела.
— Сейчас, наверное, многое прояснится. Общегосударственный розыск, тревога… или как там у вас это называется?
— Да, конечно… А может, и нет. Я как раз это и имею в виду. Жуткое одиночество, в котором она жила…
— Да… я понимаю.
— Не с кем поговорить. Просто поговорить, вот как мы с тобой разговариваем сейчас…
— Мы с тобой? — повторила она и замолчала. «Сейчас не время. Я никогда не видела его таким… как будто он без кожи. Он выглядит совсем юным, и не только из-за длинных волос. Через час. Или через пару дней. Сейчас не время для ультиматумов».
Она подняла руку и погладила его по голове.
— И сколько это будет продолжаться?
— Непрерывно.
— Я имею в виду волосы. Не пора ли подстричься?
— Найдем девочку — подстригусь.
— Ты что — стал суеверным?
— Нет…
— Только не конский хвост. Тебе не пойдет.
— Договорились.
— Единственный мужчина, которому идет конский хвост, — это твой приятель из Лондона.
— Макдональд.
— Я видела его всего несколько минут… Нет, несмотря на конский хвост, дурачком он не кажется.
— А я буду казаться?
— Вряд ли… но у тебя нет в физиономии этой… жесткости, как у него.
— Спасибо и на том.
— Это комплимент. Ты, кстати, поддерживаешь с ним контакт?
— С Макдональдом?
Она кивнула и перестала теребить его волосы.
— Только открытки иногда… Надо бы ему позвонить. Вдруг что-нибудь посоветует. Порой со стороны виднее.
— «Врачи без границ» — знаю. «Сыщики без границ» — это что-то новое.
— Нет, не новое… не в первый раз. — Он посмотрел на нее. — Ангела…
— Да?
— Мы узнали, что Хелена, возможно, лежала в психиатрической клинике. Депрессия.
— Ой.
— Один из наших просматривал журналы в Лиллхагене.[22] Это почти наверняка она, правда, под другим именем. Потом выписалась и больше не возвращалась.
— Так часто бывает.
— Что часто бывает? Часто не возвращаются?
— Психиатрические больницы закрываются одна за другой. Больные не возвращаются просто потому, что им некуда возвращаться.