В сенях князь сбросил корзно на руки расторопного слуги и, едва не ударившись о притолоку, переступил порог горницы, где сразу же кинулся в красный угол — к иконам.
Макар из сеней увидел это, трижды перекрестился и тихо, чтобы не помешать молитве, прикрыл дверь. Он давно уже прислуживал Михаилу Ярославичу и знал, что тот, как и его отец, не отличаясь показной набожностью, суесвятством, к Богу обращался только в случае крайней нужды. Именно поэтому в такие нечастые моменты Макар старался оберегать покой князя.
Молился князь долго, пристально вглядываясь в святые лики. Свет от лампадок поблескивал в его глазах, и, когда Михаил Ярославич наконец встал с колен, казалось, что этот огонь все еще светится в его взгляде.
Теперь, как полагал князь, всем его начинаниям должна сопутствовать удача, в уделе его будут покой и благодать, а братьям, которых он не забыл в молитве, удастся живыми и невредимыми вернуться домой.
Князь подошел к образчатому окну, но увидел лишь, как снег, попадая на искусно подобранный слюдяной рисунок, медленно ползет вниз. Еще некоторое время Михаил Ярославич постоял у окна, разглядывая диковинные травы и цветы, которыми были расписаны слюдяные пластинки, подумал о том, какими они будут, когда их осветит солнце, и как это должно быть красиво, но на этом его легкомысленные размышления были прерваны.
Из‑за двери донеслись возбужденные голоса воеводы и сотника, которые о чем‑то спорили с Макаром.
— Эй, проходите! — крикнул князь.
Голова Макара просунулась в приоткрытую дверь, которая тут же распахнулась, и в горницу ввалился сначала Егор Тимофеевич, а за ним протиснулся Василько.
— Со всеми делами, что сегодня хотели сделать, справились, — отчитался воевода, — теперь не грех и отдохнуть.
— Раз так, то можно и в гости к посаднику отправляться, — сказал князь Михаил, — небось заждался Василий Алексич.
— Человек от него поджидал нас у крыльца, так я, не прогневайся, Михаил Ярославич, смелость на себя взял, отпустил холопа восвояси, — сообщил сотник, в последнюю минуту засомневавшийся в том, правильно ли он сделал, не будет ли князь сердиться на него за это, и поспешил объяснить свой поступок: — Дорогу к усадьбе посадника я хорошо знаю, уж не раз там побывал.
— Коли правда, значит, за провожатого у нас будешь, — спокойно ответил князь и первым шагнул к двери.
Подумав о том, что посадник не холопа должен был прислать, а сам мог бы важных гостей встретить и до дома своего сопроводить, воевода, недовольный самоуправством Василька, сердито буркнул себе под нос: «Смотри, кабы в метели провожатый не заплутал», — и поспешил за князем.