— А теперь ступай и помни, о чем я тебе говорил.
Сжимая в ладони бесценный подарок, Федор поклонился сначала князю, а затем по очереди отцу, воеводе и сотнику.
— Спаси тебя Бог, князь наш, Михаил Ярославич! Я на всю жизнь слова твои запомню! — промолвил он срывающимся голосом, запинаясь от волнения, и, снова отвесив низкий поклон, вышел из горницы.
— Хорошего ты сына вырастил, Василий Алексич, — похвалил воевода, отставляя в сторону опустевший кубок.
— Да и дочь у тебя умница и красавица, — подхватил князь и, отступая от своих же правил, спросил посадника о том, что его давно заинтересовало: — А жена твоя пригожа и молода, сдается, что немногим старше она твоей Веры. Может, молодильные яблоки в твоем саду растут или какой секрет твоей Настасье ведом? А? Есть ли тому объяснение?
После этих слов в горнице неожиданно воцарилось тягостное молчание. Воевода и сотник напряженно ждали, что скажет Посадник, а князь уже стал жалеть, что задал свой вопрос, ответ на который оказался столь нелегким для хозяина.
Посадник еще некоторое время сидел, уставившись пустым взглядом в пространство перед собой, затем, словно скинув оцепенение, протянул руку к кубку, куда услужливый Темка моментально налил ставленого меда[23], и, выпив хмельной напиток до самого дна, заговорил каким‑то не своим, хриплым голосом:
— Нет, не растут в саду моем молодильные яблоки, да и живая вода в колодце не плещется. А потому не могу я воскресить из мертвых ни жену мою, в расцвете лет этот мир покинувшую, ни младших сыновей, которые вместе с ней ушли, ни старшего, первенца моего, Данилу, что сложил голову на реке Сити… — вздохнул Василий Алексич.
Гости с напряженным вниманием слушали посадника, и, когда тот упомянул о Сити, князь и воевода молча переглянулись, а затем снова устремили свои взгляды на говорившего, а сотник громко вздохнул.
Василько по молодости лет не участвовал в битве, но был хорошо осведомлен об этом побоище от тех немногих воинов, кому тогда удалось избежать смерти. Обычно разговорчивый, любивший за трапезой побалагурить, на этот раз он говорил мало, думал о посадской дочке, иногда невпопад отвечал на вопросы, вызывая улыбки окружающих, и вынужден был оправдываться тем, что увлекся едой. Однако когда заговорил посадник, сотник весь обратился в слух.
— Я в ту пору с Ярославом Всеволодовичем был, в дружине его… — после паузы добавил с горечью посадник и опять замолчал.
— Сить–река многих унесла, — тяжело вздохнув, тихо сказал воевода, — мой сын там тоже голову сложил, а я хоть и был недалече, да ничем помочь не смог… Даже не знаю, где его косточки белые лежат… Да и Михаил Ярославич, почитай, чудом спасся…