- Как ты смотришь на то, чтобы я загладил вчерашний провал и пригласил тебя на ужин? Вечером в субботу?
- Ужин? - повторила она, будто плохо расслышав.
- Если ты не занята в субботу.
- Нет.., у меня ничего особенного.
- Отлично, значит, договорились. - (Она слабо улыбнулась в ответ.) Кто-то мне сказал, что Бэдланды все еще подают жареные ребрышки, и я слыхал, что оркестр там неплох. Конечно, если ты не знаешь местечко получше.
- Нет...
- Ты не хочешь идти?
- Джек, ничего не надо заглаживать. А что касается вчерашнего провала, вспомни, что именно я заварила эту кашу.
Да, она заварила кашу и давала ему повод уйти. Будь он мудрее, он бы ухватился за эту возможность и быстренько упорхнул. Зачем осложнять свою и без того запутанную жизнь? Однако инстинкт говорил ему, что только Эбби способна восстановить его внутреннее равновесие.
Он подключил свое очарование и склонился поближе.
- Хорошо. Я принимаю это. Но у меня есть свой собственный мотив, Эбби.
- Действительно? И какой же?
- Я ненавижу ужинать в одиночестве, - прошептал он, склоняя голову ниже и касаясь ее новой прически. - Пойдем, Эбби, будет весело.
Дожидаясь ответа, он думал, что же за сделку он заключает с судьбой.
- Если ты уверен, что...
Он протянул корзину, почувствовав укол электричества, когда их пальцы сопрокоснулись.
- Я уверен, что мы просто обязаны поужинать вместе.
Она усмехнулась, прижимая корзину к себе.
Между ними поднялось неловкое молчание, хотя Эбби вовсе не выглядела расстроенной.
Джек стоял в дверях, вдруг потеряв дар речи, словно ребенок, который неожиданно легко добился цели, к которой долго стремился.
- Вечером в субботу, договорились?
- Да.
- Я заеду за тобой в семь.
- Хорошо.
- Ну что ж, пока.
Он повернулся, толкнул дверь и вышел на крыльцо.
- Увидимся. Э-э.., не слишком трудись, разглаживая все это. - И он помахал рукой над разбросанным бельем. - Лучше, когда оно чуть помято и как бы взъерошено.
- Ты полагаешь?
Джек почувствовал, как уголки его рта расползаются в ухмылке.
- Да, полагаю. Верь мне, Эб.
Он подмигнул и энергично спустился по ступенькам крыльца, обернувшись в ее сторону, только обойдя машину. Он помахал рукой, тайно радуясь, что Эбби оставила дверь открытой и стоит на крыльце, чтобы помахать в ответ.
Уже сев в машину, он обнаружил, что мурлыкает песенку, которую грустной не назовешь:
"Ты мое солнце, мое восходящее солнце..."
- Иэх! - крикнул он громко, выезжая на шоссе. Он снова чувствовал себя мальчишкой. Помолодевшим. Такого не бывало с ним в последние месяцы, а точнее сказать - годы.