— Признался, что это его рук дело. И добавил, что намерен продолжать.
— Как сказал? Помнишь точные слова?
— Разве такое забудешь. Он сказал, что в первый раз соединил свет и мрак. В следующий раз соединит землю и воду.
Он дал ей время подумать. Потом заключил:
— Так и было. Первый взрыв произошел в сумерки, когда встречаются свет и мрак. Второй — на берегу реки, где соединяются земля и вода. Знаешь что это означает?
— Сотворение мира, но только с обратным знаком — разрушение.
— Совершенно верно.
— Он сказал, зачем это делает?
Маккин опустился на скамейку, словно силы покинули его во время этой исповеди.
— Я спросил почти такими же словами.
— И что он ответил?
— Он ответил: «Я — Господь Бог».
Эти еле слышно произнесенные слова, прозвучавшие вне исповедальни, произвели на обоих шокирующее впечатление безумия — безвозвратного, смертоносного сумасшествия, такого, которое исключает всякий проблеск снисхождения. Его результат — чистое зло, воплощенное в человеческом существе.
Преподобный обратился к своим познаниям в психологии:
— Этот человек, кто бы он ни был, гораздо страшнее серийного убийцы или преступника, совершающего массовые убийства. Он соединяет в себе обе патологии. И обе представляют собой убийственное бешенство при полнейшем отсутствии здравого смысла.
Вивьен подумала, что если бы они взяли этого человека, то нашлись бы психиатры, готовые заплатить какие угодно деньги, лишь бы заполучить его для изучения. И многие люди отдали бы не меньше, лишь бы только им позволили уничтожить его собственными руками.
— Можешь описать его?
— Я не смог рассмотреть. Исповедальня в церкви Святого Бенедикта намеренно погружена в полумрак. Кроме того, он все время держался в углу.
— Расскажи, что запомнил.
— Темноволосый, молодой, высокий, кажется. Голос глухой, но спокойный и холодный, как лед.
— А еще что?
— Может быть, пригодится такая деталь. Я заметил, у него зеленая куртка, как у военных. Хотя одежда мало что значит.
Наоборот — значит все.
Вивьен почувствовала, как от нахлынувшей радости легкие наполнились воздухом, будто она глотнула чистого гелия.
Выходит, Джудит, которая не дает чаевых, не ошиблась. Вивьен благословила ее в душе, поклявшись самой себе, что попьет с нею кофе и во всех подробностях выслушает все жалобы на здоровье. Она присела возле священника, безутешно уставившегося в пол, и опустила руки ему на колени. В эту минуту она не сочла подобный жест фамильярным, он лишь выражал дружеское участие.
— Майкл, очень долго объяснять, но это он. Ты не ошибся. Это он.
На сей раз сомнение выразил священник, не знавший, можно ли радоваться: