Пока размышлял и решал, что делать, Рассел заметил, что правый рукав пиджака испачкан в крови. Он выпотрошил карманы на заднее сиденье, проверил, нет ли кого поблизости, вышел и выбросил пиджак в ящик для отходов. С некоторой самоиронией, удивившей его в таких обстоятельствах, он подумал, что если станет каждый день выбрасывать в мусор по два пиджака, то вскоре возникнет проблема с гардеробом.
Он сел в машину и вернулся домой. Из гаража поднялся на лифте прямо на свой этаж. Таким образом, консьерж не заметит, что ушел он в пиджаке, а вернулся в одной рубашке.
И только он положил свои вещи на стол, как раздался взрыв.
Рассел вскочил с дивана и включил свет, глядя на зарево на востоке, не в силах прогнать из головы мысли о случившемся. Теперь, когда мог рассуждать спокойно, он задумался: а почему Зигги из последних сил в последние минуты жизни постарался взять выползший из принтера лист и отдать ему вместе со снимком? Как объяснить это? Не кроется ли в его поведении нечто очень важное?
Он подошел к столу, взял снимок и некоторое время внимательно рассматривал его, не зная, кто на нем изображен, и не понимая, почему так важно лицо этого темноволосого парня с черным котом на руках. А бумага представляла собой фотокопию письма, написанного безусловно мужской рукой. Он принялся читать, стараясь разобрать грубый, неровный почерк.
И, читая, вникая в смысл написанного, упорно повторял себе, что этого не может быть. Он трижды перечитал, желая убедиться, что не ошибается. Потом взволнованно опустил на стол снимок и бумагу, на которой осталось пятно крови Зигги — как бы в подтверждение, что все это произошло на самом деле и не снится.
Он снова посмотрел в окно на пожар, полыхавший внизу, вдали.
Голова шла кругом. Тысячи мыслей осаждали его, и ни на одной он не мог сосредоточиться. Диктор канала «Нью-Йорк-1» не назвал точного адреса, где находится разрушенное здание. Конечно, они сообщат это в следующем выпуске новостей.
Ему совершенно необходимо узнать это.
Он вернулся на диван и включил звук, чтобы не пропустить новости.
И стал ждать, спрашивая себя, не смерть ли это — пропасть, на краю которой он стоит. И не испытывал ли его брат то же самое всякий раз, когда подбирался к какой-нибудь сенсации или собирался сделать очередной снимок.
Рассел закрыл лицо руками и в полумраке обратился к единственному человеку, который действительно что-то значил для него. Он попытался представить, что сделал бы сейчас Роберт Уэйд, если бы оказался в такой ситуации.