Так и плывут по бесколейной тундровой дороге вагоны, груженные красавицами. Пожалуй, иная невеста и приревнует к ним своего милого. И какой-нибудь суровый бдитель морали брезгливо поморщится. Соглашусь, можно найти для вагонных стенок лучшее применение. Соглашусь и… И направлю критиков в кубрики судов, на снежные биваки полярников, в летние землянки полевых аэродромов — туда, где настоящие парни выполняют свою суровую, истинно мужскую работу…
Анищенко все-таки вывалил на раскладушку свои охотничьи богатства и разместил их по всей территории спального мешка. У каждого из нас, если он пороется в себе, найдется такая невинная страсть к предметам, которые мало что значат сами по себе, но переносят нас в мир любимых увлечений. Александр весь ушел в свое занятие, расставляя солдатскими рядами металлические и картонные гильзы, отмеривая пороховые заряды и тяжеловесные шарики дроби, забивая жеваными бумажными пыжами готовые патроны. А неуемные охотничьи мечты уже перенесли его из тесного вагончика в зеленый шалаш-скрадок на берегу озера, и гусиные стаи шумели серыми крыльями над его головой…
Впрочем, насущные события и заботы довольно быстро вернули Анищенко под коммунальную крышу. Вагончик на буровой отнюдь не то место, где можно долго предаваться одиночеству. Тем более, что обсуждалось сообщение, горячо взволновавшее всю вахту.
— Сан Ваныч, правда, что на базе вертолета нет? — тревожно спросил помощник дизелиста Володя Иванов. Его юное лицо с едва пробивающимся темным пушком выражало горькую обиду. — Чем нас завтра вывезут?
Александр не сразу вернулся в прозаическую действительность. Когда же вопрос наконец дошел до него, бурильщик снисходительно усмехнулся:
— Ты-то чего из себя выходишь — в Уренгое семеро по лавкам ждут?
Ребята рассмеялись, хоть и не очень дружно. А сам Володя молчал, но так красноречиво, что Анищенко почувствовал: тут что-то неспроста.
— Ждет?.. — спросил он неожиданно серьезно.
Юноша утвердительно качнул гривой длинных, по-модному не стриженных волос.
— Ничего, любит — подождет.
— Ха! Ей послезавтра самой на буровую!
Вот оно что… Только теперь Александру стали понятны записочки, с которыми Вовчик бегал чуть не к каждому вертолету. «Старею, раньше в таких делах быстрее соображал», — прокатился он по собственному адресу и с некоторым раздражением подумал: «Хваткий парень, только приехал — сразу шуры-муры». Впрочем, тут же осадил себя: не греши, как с самим было? И словно ветром молодости дунуло: танцы в неказистой избенке, гордо именуемой клубом, бессонные рассветы на Северной Сосьве, хмельные без вина походы по грибы да по ягоды — и над всем этим счастливый смех огненно-рыжей озорной Галки. За три месяца все скрутили: и знакомство: и ухажерство, и свадьбу. Посудачили в то время кумушки — их даже в Игриме хватало. Что теперь сказали бы, когда позади уже половина серебряной свадьбы?.. «Так что не спеши парня оговаривать», — упрекнул он сам себя и добавил вслух уж совсем доброжелательно: