Решили идти налегке, все барахло в один вагончик скидали, от медведя замок навесили. Только ружья захватили — мало ли что случится. Соседа-манси в проводники взяли, все меньше кружить. Утром Якимов по рации вызвал, всех пофамильно переписал, чтоб не потерять. Двадцать четыре гаврика набралось. Ну, говорит, в добрый путь. Подзаправились на дорожку хорошенько. В двенадцать ноль-ноль вышли.
Поначалу ничего, резво двигались. Земля мерзлая, на реках да озерах лед. Идешь, а под ногами снежок скрипит. Деревья красивые: ветки в белом, а вершинки зеленые. Вокруг следов много: заячьи, куропачьи, лисьи.
— Кого-нибудь стрельнули?
— Не до того было. Даже ружья из чехлов не выпрастывали. Постепенно растягиваться начали. Нашему брату, охотнику, привычней. А тут разный народ собрался. Даже женщина одна, коллекторша Надя, фамилию запамятовал. И не из последних шла. Всех уж и не помню. Слыхали, в Уренгое мастер Шаляпин был? Он тоже в этом походе участвовал. Виктор Таратунин, Коля Сайдуллин — их вы не знаете, они сейчас в других экспедициях.
На полпути охотничья избушка стояла. В ней заночевать решили. К двум часам ночи все собрались. Славный бросок, ничего не скажешь: шестьдесят километров за день, да еще с непривычки. Проводник на лыжах первым пришел, чаю разогрел, ужин сготовил. Только большинству не до него было. Как доберутся до избушки, так поленьями на пол. Мы уж и не будили: сон — лучшее лекарство от усталости.
В вагончике стояла напряженная тишина, только в соседней половине едва слышно наигрывало радио да попыхивала папироска в зубах Сергея. Анищенко, словно заново, оглядывал своих парней. Крепкие, рослые, — Александр самый невысокий в вахте, — в своем неотрывном внимании они казались совсем юными. А Александр вдруг почувствовал, что именно от него зависит, какими станут эти молодые ребята, попавшие на выучку в его маленький коллектив.
— В семь утра подъем сыграли. Сами-то, конечно, пораньше встали, сытный завтрак сготовили, специально для него тушенку хранили. И сразу в дорогу.
Поутру уже труднее было. У кого ноги сбиты, кто еще от вчерашнего не отошел. Ну, кому поможешь, кого уговоришь, а кому и пригрозить пришлось: силком, мол, выведем.
— В общем, по всем правилам дипломатии, — ввернул Миша Степанов.
— Это уже особая дипломатия, — усмехнулся Анищенко. — Главное — все вышли в путь. На природу уже не оглядывались. Стиснул зубы и жми. Хорошо хоть, погода была приличная — ни снега, ни ветра. Ну, поглядывать пришлось, чтобы те, кто послабее, на привалах не засиживались. Это уже из практики известно — чем дольше отдыхаешь, тем втягиваться труднее. За семь километров от Игрима мастер Кожевников встречал, Павел Гаврилович. На лошадях, с фельдшером. Кто из сил выбился — на сани и домой. Только таких мало было. Под конец почти все разошлись. Как это про спортсменов говорят — «второе дыхание»? Растянулись, правда, порядочно. Первая группа в шесть вечера пришла, а последняя — в два ночи.